пенсии?
– Есть одна почти хорошая новость… – капитан переступил с ноги на ногу.
– Почти хорошая? Ну, наверное, главнокомандующего сожрали, и мне теперь не придётся к стенке вставать?
– Нет, слава Богу, главнокомандующего эвакуировали ещё три часа назад, там генералы сейчас своим головняком заняты, пытаются его оттянуть от попыток сбежать на фронт, повоевать ему захотелось. Я по поводу вертолёта…
– Ну, удиви меня, Ефанов…
– Вертолётом управляет наш коллега из службы безопасности.
Полковника словно в кипяток макнули – он застыл, взглянув на не менее удивлённого майора, словно не веря своим ушам, потом хрястнул кулаком по столу. Часы на правой руке разлетелись вдребезги, позвякивая стёклышками по столу. Вскочил с места, опять бухнулся в кресло и безмолвно задвигал челюстью.
– То есть, ты хочешь сказать, – наконец обрёл он дар речи, что… Чем это может обернуться, Ефанов?
– В боевых условиях техника может быть передана в особые отделы, даже без письменного разрешения, но если будет нанесён ущерб…
– Ущерб?! Он снаряды разбрасывает по городу, уничтожает здания, транспорт!
– Боюсь, вы немного преувеличиваете. Пилот действует умело, уничтожаются лишь те единицы техники, которые имели непосредственный контакт с иноземными существами.
– В смысле контакт? Какой контакт техника может иметь с этими тварями? Они что, самосвалами бросаются друг в друга? Или фуры оживают и людей жрать начинают?
– Мутировавшие существа начали наедаться и приобрели новые способности.
– Что за способности? Они что, начали металлом что ли обрастать? Покрышки на себя надели, майдан решили устроить?
– Да нет, конечно, Виталий Андреевич, это же бред, – хохотнул было майор и тут же осёкся, уловив взгляд своего начальника, – хотя и в ваших устах!
– Существа начали управлять транспортом и техникой, они быстро учатся, – продолжил капитан.
– Что же мы имеем? Борьбу человечества с заразой или изменённый инопланетный разум?
– Этого я пока сказать не могу, нет связи с лабораторией!
– Так восстановить! Где, вашу мать, все связисты? Почему когда надо, их работу снова не видно?
– Ребята делают всё возможное, на связь вышли уже Лента–17 и Вереск–26, они докладывают, что в их направлении сектора зачищены, и угроза вторжения снижена до уровня ниже критического.
– Лезвие на связи?
– Нет, к сожалению, на командный пункт мы выйти не можем. Боюсь, там никого не осталось.
– Так, связиста ко мне, станцию настроить на третью волну, общение только через позывные. Ввести красный режим, жёлтый режим отставить.
– Есть! – майор козырнул и привстал со стула.
– Да сиди, ты то чего ескаешь, капитан вон пускай побегает! Всё, всем разойтись, ты, Гришин, останься.
– Виталий Андреевич, что делать будем?
– А что делать, майор, пора и нам стариной тряхнуть. Деды воевали, а мы что, хуже?
– Вы думаете, что мы сможем справиться? Командование вон до сих пор не может отдать чётких приказов. Как бы вообще не кончили всё ядерной зимой.
– Что, испугался?
– Да нет, Виталий Андреевич, просто за семью беспокоюсь, они в городке остались, а там сейчас тоже неспокойно – после того как в лазарет нескольких солдат увели – вы же знаете…
– Нет, я не в курсе, а что там случилось?
– Так это, двух медсестёр же сожрали, пришлось перестрелять их там всех…
– Ну это уже перебор.
– Знаю, товарищ полковник, а что делать? Был жёлтый режим, частичная боеготовность, приказано было стрелять на поражение…
– Подчистили там?
– Да, РХБЗшники поработали – вроде без последствий.
– Значит переживаешь?
– Ну да…
– А я, думаешь, не переживаю! – вдруг снова заорал полковник, капая слюной на стол. Я им ствол-то в дуло засуну, я им все лопастя переломаю, майор, веришь?
