Генку в колледже никогда особо не любили. Девчонки проходили мимо и даже сторонились. Парни не особо жаловали его в своей компании. Даже учителя не замечали в нём особенных талантов. Мальчишка рос, родители его не молодели. В один день, когда он вернулся домой, родителей не оказалось дома. Когда он пришёл домой, хотелось ужасно есть. Это чувство он помнит до сих пор – может потому что голод впервые стал у него ассоциироваться с близкой гибелью… В холодильнике было хоть шаром покати. Да и в куртке было немного двуглавых орлов, ещё не поднявших тогда крылья.
– Блин, нафига сиги покупал, когда дома жрать нечего, – подумал он про себя и пошёл к соседу снова одалживать сотку на хлеб с кефиром.
Соседа тоже дома не было. Однако в ларьке ему повезло больше – в тогдашнюю смену была молоденькая продавщица, и она сжалилась над Генкой, и отпустила ему хлеба и даже кусок колбасы в очередной долг, зачеркнув прежде долг предыдущий в огромной тетради с мятыми уголками, и записав новый.
Вечером вернулась мать. Генка впервые увидел её напившейся буквально «в хлам». Женщина мало что соображала, не разговаривала и, стесняясь своего сына, осторожно – по стеночке – пробралась в свою спальню. Генка тогда полночи просидел под дверью, слушая, как она рыдала в голос, страшно скрежеща зубами. Он уже понял, что случилось что-то непоправимое. Только он не хотел принимать то, что ввинчивалось в мозги раскалённым шурупом. Он не хотел верить в близкую смерть. Раньше она изредка посещала дальние уголки его жизни, но теперь она оказалась совсем рядом и забрала его отца. Хотя, если уж говорить по-честному, отца у него уже давно не было. Вместо него был сжавшийся поседевший стручок, похожий на человека лишь отдалённо. Однако Генка его всё равно любил.
Сейчас, выходя из банка, он почему-то вспомнил именно этот момент из своей жизни. Остановившись у фонарного столба, он опёрся на металлическую опору и невидящим взглядом уставился на сопровождавшего его Сашку.
– Ну и что ты как собачонка за мной носишься?
– Я не знаю, – прохрипел Сашка. – Просто вы мне как отец…
– Не вздумай! – Генка вдруг рассвирепел. – Никогда не вздумай называть меня так! Ты мне никто! Просто щенок, понял?
– Понял, мой господин! – сознание обоих людей странным образом трансформировалось, поменяв не только внешнюю оболочку, но и внутреннюю форму.
– Вот, тогда побудь хотя бы разок в своей никчёмной жизни нормальным помощником!
– Я не хочу сейчас умирать! – Сашка словно прочёл Генкины мысли.
– А с чего ты взял, что ты умрёшь?
– Ну как же? Вы же сейчас подумали о том, чтобы выйти на связь с кораблями?
– Ты меня слышишь?
– Да, всем своим телом.
– Но этого не может быть! У меня была такая связь только с…
Генка изменился в лице и совершенно неожиданно взмахнул руками, направив огненно–розовый луч в Сашку. Тот взвизгнул и метнулся в сторону, успев увернуться.
– Даная, я чувствую твоё присутствие. Только ты меня могла всегда чувствовать на расстоянии!
– Ты сумасшедший! – остатки разума Сашки возобладали над второй частью его рассудка. Превратившийся в небольшого динозавра мальчик метнулся к стоявшей у тротуара машине и спрятался за ней.
– Я тебя достану! – взревел Генка и метнул луч света в другое существо, в непонятках глядевшее на невероятное для него светопреставление.
Невольная жертва заскулила как приличная собака и стала обрастать зеленоватыми огненными языками.
Что-то прохрипев на непонятном Генке языке, «собака» жалостливо взглянула на своего мучителя и испустила дух. В прямом смысле. Зеленоватая субстанция в виде сгустка энергии метнулась из стороны в сторону и зависла неподалёку от Генки…
– Может ну его, Павел Сергеич? Бросим тут и сами пойдём, по своим делам, а? – со слабой надеждой в голосе проговорил Кочан, явно не надеясь на положительный ответ.
– Ну уж нет, тащи давай! Мне ещё операцию вон делать! – коллектор достал из принесённой Кочаном аптечки транквилизатор, воткнул его в плечо чуть выше ножа и выдернул металлическое лезвие из плеча. Кровь хлынула из раны, Кочан лишь успел приложить кусок бинта.
– Ну нифигасе хлещет! Как из поросёнка, гы-гы! – заулыбался мужчина.
– Ну ты дал… Я тут загибаюсь, а ты гогочешь!
– Да ладно, шеф, это же как комарик. Сейчас вон и боль пройдёт! Под кайфом оно знаете как кайфово, прям кайфунчики! Гы-гы!
– Ну ты и дурак, однако же…
– Ну чо сразу дурак, я вас развеселить пытаюсь, а вы…
– Ну только не обижайся, бери инвалида этого и пошли в лабораторию… Где-то же должны эту заразу вывести?
