не слушать бесполезный треп молодого, болтливого и не очень симпатичного ему доктора. – Если с моей супругой и дочерью все в порядке, и вы мне ничего особенного не хотите поведать, разрешите удалиться?
- Дд-а, да. – Запинаясь, немного растерянно и раздраженно, проговорил доктор. – С вашими дамами все в полном порядке. Можете идти, куда вам угодно.
В голосе Евгения Константиновича явно зазвучали нотки обиды и недовольства. Привычнее для молодого врача было, когда новоиспеченные отцы радостно принимались «благодарить» его за проделанную «работу». Он привык слушать тонны «спасибо» и с удовольствием принимал литры подобной благодарности. А этот…
Но Ивану не было никакого дела до желаний и самолюбия врача, который просто выполнил свою работу. Да, ему пришлось «повозиться» с его Софией, но она и только она проделала главную работу – родила ему дочь. Он не обязан был ни любезничать с этим акушером, ни слушать его бесполезный треп. В это время у него были дела поважнее. Когда доктор заканчивал свое «…куда вам угодно», нетерпеливый отец уже был на полпути к своей маленькой радости, которую ждал целую вечность.
«Кроха, какая же она – кроха» - нежно прозвучало в голове, стоило Ивану только прикоснуться взглядом к одному из небольших сооружений именуемых «инкубаторами». Их в большой белоснежной палате было не менее десятка. Все прозрачные «купола» были заняты малышами, в основном мирно спящими. У некоторых, стояли капельницы, из которых в крохотные тельца медленно вливались необходимые для жизни препараты. Но миниатюрные ручонки Бахтияры, пока не были подвергнуты болезненным процедурам.
Странно, Иван удивился собственной интуиции, но он безошибочно определил контейнер именно со своим ребенком, о чем незамедлительно сообщила ему суетящаяся возле деток медсестричка.
- Вы, наверное, Иван Семенович Багдасаров? – Иван утвердительно кивнул головой. – Мне Евгений Константинович звонил, предупреждал, чтобы меня не пугал торчащий у окон палаты папочка вот этой крохи.
Молоденькая медсестра, подошла именно к тому контейнеру, глядя на который у Ивана учащенно выстукивало сердце, а по телу волна за волной накатывало тепло и гордость. Подумать только, о материнском инстинкте так много всего говорят, и он так много всего слышала, но почему умалчивают об отцовском? Или же это сами мужчины, боясь показаться слишком сентиментальными и слабыми, из года в год из десятилетия в десятилетие сделали все для того, чтобы обсуждался лишь материнский? В минуты, когда он любовался своей малышкой, он знал, его инстинкт силен на столько, что он готов убить, если понадобится, только бы его принцесса была счастлива. И он точно не станет этого ни стесняться ни скрывать.
- Знаете, мы ведь никогда не были против того чтобы родители наблюдали за нашими подопечными. Но после того случая, пять лет назад, мы всегда друг другу сообщаем «кто есть кто». Никому не хочется оказаться на месте Карины Картошкиной.
Медсестра замолчала и, покинув Бахтияру, которая, похоже, не нуждалась ни в чем, кроме сна, принялась проделывать что-то у капельницы другого младенца.
Иван лишь на миг променял свою кроху на взгляд в сторону этой болтушки, поймав себя на мысли что в этой больнице, пожалуй, весь персонал хлебом не корми, дай поговорить, но в этот раз ему почему-то захотелось продолжить начатый ею разговор. Что-то в словах этой девушки было не очень хорошее, да и не стала бы она делать такое грустное лицо при упоминании о какой-то Карине Картошкиной, если бы это имя не стало синонимом какого-то нехорошего происшествия.
- Сестра. – Иван не громко окликнул юное создание, порхающее по палате, словно нежно-голубой мотылек, и если бы не приоткрытые в палату окна, она бы вряд ли его услышала. – Сестра, а можете мне поподробнее о том случае пятилетней давности рассказать?
На что девушка испуганно оглянулась вокруг.
- Могу, но… - Медсестра подошла чуть ли ни вплотную к окну, у которого томился Иван. – Это ведь очень страшная, для нашей больницы, тайна. Вы поймите, нам нельзя об этом вот так, - девушка виновато отвела глаза - вот так, как я об этом. Но вам я могу рассказать, если только «по секрету».
С каждым словом Иван все больше чувствовал некое волнение, и тихо радовался тому, что ему досталась именно эта медсестра, которая, похоже, любит посплетничать больше, чем работать.
- Конечно «по секрету», как же еще? – согласился Иван.
- Тогда я у Машеньки капельницу буду менять, и тихонько все вам расскажу.
Машенькой оказалась «куколка» лежавшая в самом близком к окну инкубаторе, и сестричка не спеша занялась именно ею.
- Так вот. Пять лет назад, на моем месте работала Карина Картошкина, говорят очень хорошая медсестра. Внимательная, добрая, заботливая и чрезмерно впечатлительная, но таких у нас любят. Все родители обожают наблюдать, как над их потомством кружат именно заботливые «сестры», а когда их глаза еще и блестят искренним восторгом от собственной работыыы… В общем, Карина в тот злополучный день только вышла после отпуска на дежурство. Она с наслаждением ухаживала за самыми слабыми, каждому уделяя море внимания. Я до сих пор не могу понять, как ей удавалось справляться со всеми… Так вот. Не в ее правилах было отказывать новоиспеченным родителям в желании быть ближе к своему слабенькому, в основном не доношенному, детенышу, и тот раз не стал исключением. – Повествуя свою историю, сестра ловко справлялась с Машенькой, которая, скорее всего, понятия не имела, что с ней сейчас происходит, но все же время от времени возмущенно вскрикивала. – В общем, Карина, как вот я сейчас, заканчивала возиться с
