Его Высочество коротко усмехнулся и не стал ничего отрицать.
Зато Мира, кажется, как раз придумала достойный повод, чтобы не торчать еще один день безвылазно в покоях, будто под домашним арестом, и даже подалась вперед, чтобы его озвучить — но вдруг нахмурилась и резко поднялась, впившись взглядом в какую-то точку за спиной Его Высочества.
— Кто сюда заходил? — отрывисто спросила она.
— Сюда-то? — хмыкнула я, обводя взглядом наводненную незваными гостями комнату. — По-моему, проще перечислить, кто этого не делал.
— Тоже подход, — согласилась жрица и, обойдя недоумевающего принца, сосредоточенно закопошилась в мусорном ведре. По результатам исследований нам был предъявлен маленький красный ярко-красный пакетик с кричащей надписью, в котором я без труда опознала печеньку из столичной кондитерской, и крайне неутешительное наблюдение: — Тут примерно двадцатидвухпроцентный отвар из белокрыльника в пропитке.
Его Высочество поднялся и незамедлительно конфисковал подозрительную выпечку.
— Погоди, — растерялась я. — Я это печенье купила сама во время предыдущей поездки в Шитонг! Целую пачку! Да с такого отварчика меня должно было срубить на добрую пару дней!
— Возможно, даже на больший срок, — мрачно согласился принц и наглядно продемонстрировал крохотную дырочку в упаковке — будто от иглы. — Когда ты ездила в Шитонг в прошлый раз?
Я почувствовала себя круглой дурой, в чем удрученно призналась присутствующим, добавив:
— Двадцатого.
И ведь даже не почесалась, обнаружив в рюкзаке печенье с датой изготовления на день позже! Секрета из своей поездки я не делала, но всю пачку слопала еще в Шитонге — а это не тот поступок, в котором можно без опасений признаваться коллегам. Помнится, я тогда проявила весьма похвальное (и крайне редкое) благоразумие.
— Значит, следить за мной начали еще до того, как Его Высочество посветил моим лифчиком в камеры, — сделала вывод я. Третий заметно смутился, но акцентировать на этом внимание я не стала. — И кое-какая страховка от сенсорной связи все-таки предусматривалась… вам не кажется, что что-то не так? Если уж меня должно было вырубить на двое суток, зачем присылать приглашение?
Его Высочество, не отвечая, вертел в пальцах шелестящую упаковку. Мира поглядывала на него с опаской.
Но он вдруг посветлел лицом и улыбнулся, быстрым движением спрятав печенье в карман.
— Я передумал, — возвестил принц. — Его Сиятельство обязательно нужно навестить. Но, пожалуй, следует напомнить ему, что для меня приглашение тоже есть.
Глава 23
Двадцать третий проспект
…и пара слов о ловле врасплох
На вечер мы опоздали: процесс сборов слишком уж затянулся. В первую очередь — потому, что сначала все комнаты обыскивали телохранители. Во вторую — потому, что все обыскивала Мира. А в третью — потому что после неоценимой помощи посольской прислуги с разбором пакетом и двух обысков подряд я затруднялась не то что найти подходящее платье — а хотя бы раскопать дверь в гардеробную!
Впрочем, третий по счету шмон наглядно продемонстрировал, что приобрести подходящее платье я так и не сподобилась. Зато «неподходящие» выгодно отличались тем, что в них можно было дышать и спокойно ходить, не опасаясь оттоптать себе подол, — так что особо сожалеть о своем выборе я не стала. Ради кого здесь выпендриваться-то?
Светское общество, как выяснилось, где-то подходящих кандидатов находило.
У графа гостей было ощутимо меньше, чем у принцессы, но они очень старались заполнить все предоставленное пространство. По крайней мере, трое незнакомых дам щеголяли в столь роскошных и пышных платьях, что я невольно задалась вопросом: насколько реально пройти в таком в дверь, не поворачиваясь боком? Сколько эта красота весит, даже задумываться не хотелось. Недаром же подняться с диванов красотки соизволили только когда вошел принц?..
Кажется, приглашения на подобные мероприятия Его Высочество отвергал с постоянством, достойным лучшего применения, потому что его появление под руку с Мирой произвело небольшой фурор. Дамы ахнули и почти синхронно присели в реверансах, неуловимым движением поправляя юбки и судорожно обыскивая себя взглядом: все ли в порядке? А высокородные лорды согнулись в отточенных поклонах, с одинаково окаменевшими лицами уставившись в пол. На меня никто не обратил внимания — за исключением, разумеется, самого графа.
