– Нет привередливей скотины на свете, чем курица, – терпеливо разъяснял ребятам дядя Кузя. – Она требует полного рациону. Вот глядите сюда, – тащил он ребятишек в птичник и показывал печь, издолбленную клювами кур. – Почему курица клюёт кирпич, залетевши почти под потолок? Может, озорует, как вы в школе? Нисколько. Брюхо у ней с запросами. Брюхо её, куричье, требует всяких разносолов: извёстку, овёс, овощ, даже мясо сырое или рыбу. И вот из этих-то… – дядя Кузя мучительно наморщился, вспоминая учёное слово, слышанное по радио, – вот из этих-то компонентов образуется яйцо.
Спал ли в те дни дядя Кузя – никому не известно. Если спал, то час-два в сутки. Он старался всюду успеть. Подбодрить словом «молодое поколение», поглядеть, чтобы ребята не озорничали на птичнике, чтобы сыпали куда надо гальку, песок да не подпалили бы птичник, сжигая кости.
С этими костями получился непредвиденный конфуз.
В деревне и в округе их оказалось мало, а норму дядя Кузя установил на каждого ученика не меньше трёх кило. Некоторые ребятишки даже костяные бабки принесли и сдали. Иные вовсе ничего собрать не сумели. А старик взял каждого на учёт и требовал выполнения нормы.
Котьке Печугину не повезло: он не сумел сдать ни одного килограмма. Ребята подсмеивались над ним, а дядя Кузя, хитровато щурясь, говорил:
– Ничего, ничего, Котька – парень глазастый, он ещё всем на диво кость сыщет.
И Котька действительно приволок такую кость, что у самого дяди Кузи глаза на лоб полезли. Кость была в столб толщиной, коричневая, как орех, с чёрными пятнами. Дядя Кузя сначала принял её за гнилую корягу, но кость гудела при ударе и не рассыпалась.
Стали расспрашивать Котьку, где он добыл этакую диковину.
Котька помялся и рассказал.
В пяти километрах от села, возле той самой речки, к которой жалась птицеферма, летом работал экскаватор, добывал глину для кирпичного завода. И раскопал кости мамонта. Часть костей отправили в музей, а часть или не успели отвезти, или забыли.
Вот Котька и привёз на тележке пудовую кость, чтобы уже сразу рекорд установить.
Дядя Кузя был ввергнут в смятение и не знал, как ему поступить с этакой находкой.
– В какие же времена эта животная на земле обитала? – осторожно расспрашивал он у ребят и, когда те сказали, заключил: – Вот видите, значит, ещё задолго до того, как я партизанил и беляков крушил. И выходит что? Выходит, мы не знаем, были во времена мамонтов куры или нет. И если были, то кто кого ел. Опять же кость в земле лежала и… – дядя Кузя пощёлкал в воздухе пальцами, – и какие питательные компоненты её, мы не знаем. А может, в кости этой больше вреда, чем пользы? Может быть? Запросто.
И порешили ребята совместно с дядей Кузей отвезти кость мамонта в школу и организовать там исторический уголок.
Милаха не показывалась. Но в том, что она жила и действовала, не было никакого сомнения. Иногда под полом возникала борьба и снова слышался резкий, как скрип пилы, голос старой атаманши.
Громило уже знал этот голос. Он настораживался, шёл к норе, шевелил хвостом и дежурил. Иногда у норы поднимался визг, крик, шум, и Громило оттаскивал к плите мёртвую крысу.
Дядя Кузя бежал посмотреть, но это оказывались всего лишь «подчинённые» Милахи, которых она, видать, высылала на разведку.
Кот Громило отъелся настолько, что его можно было, хотя и под сомнением, пускать одного к курам. Дядя Кузя однажды закрыл кота в птичнике.
Среди ночи в той половине, где был оставлен Громило, поднялся переполох. Куры хлестали крыльями, петухи орали. Дядя Кузя сунул ноги в валенки и поспешил туда.
В полутёмном углу птичника, под ящиками несушек, он обнаружил искусанного, окровавленного кота Громилу. Кот старательно зализывал раны. Поодаль от него валялась с растерзанной головой Милаха.
Громило даже не глядел на неё.
Дядя Кузя склонился над израненным котом. Не решаясь погладить или приласкать его, старик лишь словами выражал своё восхищение:
– Громилушка! Воин ты великий! Изничтожил ты гада-вредителя!.. Тыщи ты колхозные спас, и полагается тебе за это большая премия в виде молока и рыбы. Дают же премии пограничным собакам за верную службу? Дают. Так вот и я для тебя стребую. Если не стребую, значит, я не старый красный партизан, и пусть меня тогда прогонят с должности заведующего фермой в шею.
Премию Громило получил. Слух о героическом коте облетел все окрестные деревни. Люди приходили дивиться на кота Громилу, целым классом прибывали школьники. Учитель написал о коте Громиле поэму, но её забраковали в районной газете, ответили, что газета отражает героические дела людей, а не животных. Из-за этого районная газета потеряла ещё одного читателя: дядя Кузя перестал подписываться на неё.
– А взамен этой мамонтовой кости вы мне, ребята, потом пуд мелких насобираете, вот мы и будем квиты.
Ох и хитёр дядя Кузя! Выкрутился той осенью. Кур обеспечил всеми «компонентами» и колхозу крепко помог. На отчётном собрании хвалил председатель
