лопастями воздух, пролетел вертолет. Спал я в диспетчерской, на мягком диванчике. На полу и на столе валялась куча оружия, патронов и снаряжения. Дверь в диспетчерской железная, окно из бронестекла. Я вчера даже помылся в душе и переоделся, предварительно заблокировав входные двери и опустив жалюзи снаружи. Покосился на монитор на стене. На двенадцати картинках можно наблюдать за помещениями в конторе, воротами и парковкой. Еще вчера покопался в интернете, который, на удивление, работал. Правда, не все новостные сайты открывались, но общую картину получить удалось. И тот МЧС-ник не соврал. Жаль, я надеялся, что он все же не в себе. И что теперь делать? В Форде полный бак. Сесть и ехать насколько горючки хватит? А куда? Протянул руку к телефону на подоконнике и сделал вызов. Соединение установилось раза с четвертого, пошли гудки.
– Але? Володя?
– Да Лена, это я. Как вы?
– Ревела всю ночь… Пить охота… молока нет, из крана вода не течет. Наверное ночью отключили, а в чайнике немного было.
– Вы унитаз смывали сегодня?
– Что? Причем тут унитаз?
– Там в бачке обычная водопроводная вода. Вы можете пить ее. Желательно прокипятить, конечно…
– Ой, спасибо, что-то я не додумалась, – шмыгнула она носом.
– Лена…
– Что?
– Вы плачете?
– Ага, реву опять…
– Скажите свой адрес.
– Зачем?
– Затем, что я, наверное, единственный, кто остался в этом мире, чтобы вам помочь.
– Чкалова двадцать, квартира сто шестьдесят пять.
– Часа через полтора-два ждите.
– Хорошо, жду…
Лена отключилась. А я, сунув телефон в нагрудный карман, включил чайник и достал из маленького холодильника пластиковую коробочку с бутербродами. Должно быть Паллна с собой принесла.
– Кххх… пшшш… пилим… Акация, четырнадцатому экипажу! Акация, ответь четырнадцатому!
– Да ну нахер! – я подскочил, уселся за стол диспетчера и взял микрофон радиостанции.
Вообще-то, «четырнадцатый» – это мой экипаж, точнее Лехин. Голос да, вроде похож. Прежде чем ответить, я думал, сомневался… но все же ответил.
– На связи Акация!
– Бля! Кто на связи? Орех? Орех, ты?
– Да Леха…
– Мы подъезжаем, будем минут через десять.
– Кто мы?
– Да кто попало! Менты, вояки, сводная рота недоеденных! Держись, Леха, скоро будем!
– Ага, – ответил я и положил микрофон на стол.
Вот и Леха обозначился… Как-то сразу полегчало и отчего-то даже стало радостно, что еще десять минут и я буду не один. Не хочу больше быть один!
Приехали БТР-восьмидесятка и бронированный омоновский КАМАЗ. Увидев на мониторе машины, я нажал на кнопку на стене, и ворота поехали в сторону. Потом разблокировал входную дверь и вернулся в диспетчерскую.
– Орех! Что по мертвякам у тебя?
– На улице двое шарахаются или в гараже. Мне не до них было. В конторе чисто, – ответил я, нажал кнопку закрывания ворот и добавил, – в смысле мертвяков уже нет.
– Понял, ребята сейчас почистят, а я со старшим группы – к тебе.
– Можешь не стучаться, – ответил я и положил микрофон, жуя бутерброд и наблюдая на мониторе, как из машин посыпались вооруженные люди, по-разному, но хорошо экипированные.
А потом я собирался, пока крепкий омоновец и Леха смотрели на ускоренной перемотке события предыдущих дней. А собираться-то особо и нечего. Напихал по подсумкам магазины АКМСа, и магазины от полковничьего «Стечкина», в большую сумку скинул автомат, дробовик с пистолетной рукоятью и патроны валом – этого теперь мало не будет. Двое омоновцев перетаскали в КАМАЗ остальное. Вытащив сумку в коридор, я присел у турникета и закурил
