последнего представителя великого рода я совершал святотатство. До поры боги закрывали глаза на мои выходки и даже помогали, но я очень боялся, что рано или поздно их терпение закончится.
После ужина я сослался на срочное дело и отошел к своей постели. В темные ночи доспехи Тагона служили мне подушкой. Я боялся класть под голову сумку, набитую магическими порошками, поэтому вместо нее использовал неудобные железки. Чужая вещь была не мила моему сердцу. Ходить в доспехах было тяжело и муторно, поэтому почти все время они лежали в лагере рядом с вещами Ругона. Так не лучше ли отдать их Марону? Я взял доспехи, вернулся к костру и протянул мальчишке тяжелый сверток.
— Они по праву твои. Можешь забрать.
— Нет, — забеспокоился Марон, — так нельзя. Я не могу.
— Забирай, — продолжал настаивать я, — они мне все равно малы, а тебе будут в самый раз.
Мальчишка с трепетом взял доспехи и с опаской посмотрел на меня, словно боялся, что я могу передумать.
— Они твои, — еще раз сказал я.
Марон быстро расстегнул пояс, стащил через голову длинную до колен кожаную куртку, укрепленную на груди и плечах металлическими пластинами и влез в доспехи. Он был меньше меня ростом, поэтому они сели на него, как влитые.
— Тогда забирай мою куртку, — выпалил он, — воины древности менялись латами перед боем. Мы тоже можем. Мы же теперь родственники.
Я был совсем не против, потому что такая одежда была мне привычней, да и бегать по лесам в ней было сподручнее. Будь они прокляты все эти железки. Один только меч весил, как мешок брюквы, а магический жезл все время норовил вывалиться из-за пояса.
На рассвете нас разбудил Ругон.
— Вставайте, лежебоки, — ворчал он, расталкивая меня и Марона, — пора готовиться к бою.
Войско просыпалось. Вокруг костров суетились слуги. Они будили господ, заливали огонь, помогали дворянам втиснуться в доспехи, подавали мечи и вооружались сами. Прямо на глазах наши соседи по лагерю — обжоры и пьяницы преображались в настоящих воинов. Толстые животы прятались под латами, а массивные шлемы скрывали опухшие лица. Время, проведенное в ожидании битвы, многим не пошло впрок. Люди отяжелели и размякли. Конечно далеко не вся армия проводила последние дни в пьянстве и чревоугодии. В войске короля всегда хватало ответственных и хладнокровных воинов, таких как Гамон или Ругон.
Неугомонный старик готовился к бою, ругал нерасторопных слуг и подгонял нас. Он уже влез в массивную железную кирасу с кожаными наплечниками и ждал, когда оруженосец застегнет под подбородком ремни каски.
— Пошевеливайтесь, ленивые бараны, — ворчал он.
Однажды он дал мне померить свои латы. Наверно они хорошо защищали своего владельца в бою от вражеского оружия, но были слишком массивны. Видимо пожилой воин обладал незаурядной силой. Лично я просто не смог бы сражаться в таком облачении. Уж больно тяжело.
— Вы что же доспехами поменялись, — Ругон неодобрительно покачал головой, — напрасно все это. Ребячество.
Марон бросил на него умоляющий взгляд. Мальчишка так радовался тому, что к нему вернулись дядины латы, что отдал бы их назад только под страхом смерти. Но старик не стал больше говорить на эту тему. Мне же в куртке было удобно и легко. Вряд ли она сможет защитить меня от сабельного удара, но и не всякий доспех на такое способен. Тагона на мосту он не уберег.
— Ну пошли, ребятки, — сказал Ругон и повел нас через лес.
Признаться, предстоящую битву я представлял себе по-другому. По всему выходило, что мы должны были ночью открыть ворота и напасть на спящих степняков, но в действительности все получилось наоборот. Наше войско не стало защищать стену, а отошло вглубь свободных территорий, оставив перед собой опустевший лагерь. До последнего момента на смотровых площадках оставались только разведчики, но, когда полки построились и прозвучал условный сигнал они открыли ворота и присоединились к остальным. Теперь больше ничто не могло сдержать степняков. Дорога, ведущая вглубь страны, была открыта.
Для боя король выбрал широкую луговину одной стороной выходящую к лесу, а другой к безымянной речке — одному из притоков Суры. В середине построилась королевская гвардия, справа у самой воды встало ополчение, а на границе с густым ельником расположился отряд Гамона. Нас с Мароном отправили в задние ряды, чтобы не мешались под ногами. Ругон сосредоточенный и сердитый напутствовал меня перед боем, — мечом ты владеешь плохо, поэтому ни в какие стойки не становись. Просто руби всех, кто попадет под руку. Мы ярких цветов не любим. Наши воины будут в черном, зато степняки вырядятся словно бабы на базаре. Их яркие халаты трудно с чем-нибудь перепутать.
— Я знаю.
— И правда, — старик кивнул, — ты ведь уже успел повоевать. В общем не трусь и бей, что есть силы.
Гамон занял позицию на невысоком холме. К нему присоединились дворяне из дружественных и родственных домов. Сейчас его отряд насчитывал несколько сотен воинов, не считая оруженосцев и захребетников. Те, кто побогаче приходили на войну в сопровождении целой армии слуг. Вооружали их в
