– Зарежьте в ящике! Хороша охота! Скверно!
– Зачем же вы кричите, если вы не понимаете? Ведь вы никогда не были на охоте?
– Не был.
– Зачем же вы кричите? Что вы понимаете? По-вашему, значит, отдать волку собак, пусть их рвет? Так, по-вашему? Так?
– Да послушайте! Какое же удовольствие видеть зарезанного волка? Собакам не дают разбежаться!
– Ш-ш-ш… Фюйт!
– Чьи это собаки? – неистовствует барин в енотовой шубе. – Мальчик, поди справься, чьи это собаки!
– Лебушевские! Шереметьевские! Можаровские!
– Чей кобель?..
– Можарова! Славный кобель!.. Можарова!..
– В ящике зарежьте!..
Публике не нравится, что волка так рано зарезали… Нужно было волка погонять по арене часа два, искусать его собачьими зубами, истоптать копытами, а потом уже зарезать… Мало того, что он уже был раз травлен, словлен и отсидел ни за что ни про что несколько недель в тюрьме.
Собаки и борзятник Стаховича берут волка живьем… Счастливого волка сажают опять в ящик. Один волк перескакивает через барьер. За ним гонятся собаки, борзятники. Сумей он вбежать в город, Москве посчастливилось бы узреть на своих улицах и переулках бесподобную травлю!..
В антрактах, полных томительного ожидания, публика хохочет и (не верите?) кричит:
Счастливая лошадка! Думала ли когда-нибудь она или ее родители, что ей когда-нибудь будут аплодировать?
Слышится отрывистый лай, и на сцену появляется стая гончих… Большой волк отдается им на растерзание. Гончие рвут, а борзые, которых не пускают, визжат от зависти.
– Брааво! браваао! – кричит публика. – Браво, Николай Яковлевич!
Николай Яковлевич раскланивается пред публикой с шиком, которому позавидовал бы любой артист-бенефициант.
– Подавай лисицу! – кричит он в исступлении.
На средину арены выносят маленький ящик и выпускают из него хорошенькую лисичку. Лисичка бежит, бежит… за ней бегут гончие. Никто не видел, где собаки схватили лису.
– Ушла лиса! – кричит публика. – Упустили! Ушла!
Николай Яковлевич показывается с лисицей в руке, и публика конфузится. Чтобы собрать гончих в стаю, требуется немало людей и времени. Собаки непослушные, дисциплина плохая… Гончие не нравятся публике.
Вообще публика страшно мерзнет, но очень довольна. Дамы в восторге.
– Хорошо за границей, – говорит одна дамочка. – Там есть бой быков, бой петухов… Отчего у нас не введут этого, в России?
– А потому, сударыня, что за границей есть быки, а у нас их не водится!.. – отвечает даме старичок с кокардой.
Наконец выпускают последнего волка. Этого волка закалывают, и публика, рассуждая о том, какие собаки хороши, а какие плохи, разъезжается по домам.
В заключение вопросик: какова цель всей этой кукольной комедии? Собаками похвастаться нельзя, потому что места мало; удаль показать также негде. Какова мораль?
Мораль самого скверного свойства. Пощекотали женские нервы и больше ничего! Сбор, впрочем, тысячный. Но не смею думать, чтобы все это делалось для сбора. Сбором можно окупить все расходы, но нельзя окупить тех маленьких разрушений, которые, быть может, произведены этой травлей в маленькой душе вышеупомянутого гимназистика.
Задачи сумасшедшего математика
1) За мной гнались 30 собак, из которых 7 были белые, 8 серые, а остальные черные. Спрашивается, за какую ногу укусили меня собаки, за правую или левую?
2) Автолимед родился в 223 году, а умер после того, как прожил 84 года. Половину жизни провел он в путешествиях, треть жизни потратил на удовольствия. Сколько стоит фунт гвоздей, и был ли женат Автолимед?
3) Под Новый год из маскарада Большого театра было выведено 200 человек за драку. Если дравшихся было двести, то сколько было бранившихся, пьяных, слегка пьяных и желавших, но не находивших случая подраться?
4) Что получается по сложении сих чисел?
5) Куплено было 20 цибиков чая. В каждом цибике было по 5 пудов, каждый пуд имел 40 фунтов. Из лошадей, везших чай, две пали в дороге, один из возчиков заболел, и 18 фунтов рассыпалось. Фунт имеет 96 золотников чая. Спрашивается, какая разница между огуречным рассолом и недоумением?
