разговор.
Ветров углубился в материалы дела. Игорь Николаевич и раньше знал Самураева неплохо, но в деле хорошо просматривались жестокость, эгоизм и жадность этого человека. Ветров пролистал все дело, но найти какие-либо новые для себя связи Самураева не смог. В деле имелись данные на тех лиц, которых Ветров хорошо знал и вместе с Дегтяревым уже их проверил.
Наконец в кабинет возвратился заместитель начальника колонии. Он спросил:
— Ну как? Нашли что-нибудь интересное?
— К сожалению, нет. Товарищ майор, а другие его связи вам не известны?
Майор задумался, а Ветров продолжил:
— Мы получили сведения, что он сейчас связался с какими-то двумя хлопцами из Смоленска. Вместе с ним кто-нибудь из Смоленска не отбывал срок?
— Из Смоленска? Нет, не помню. Правда, был один у нас, но до прибытия Самураева у него кончился срок наказания и он был освобожден. И с Самураевым он не знаком. Тот, смоленский, — фамилия его Лешков, — находясь у нас, сильно подружился с Клуновым Петром, который освободился из колонии полгода спустя. Вот у этого Клунова с Самураевым тоже дружба была. Он даже после освобождения письма присылал Самураеву.
— Откуда он?
— Кто? Клунов? Не помню, сейчас выясню, точно, что не из Смоленска. — Майор позвонил и попросил кого-то выяснить: откуда прибыл в колонию Клунов. Положил трубку на рычаг телефона, ответил: — Из Гомеля.
Ветров оживился:
— Из Гомеля? Нам известно, что Самураев со своими дружками с какой-то целью ездил в Гомель.
Ветров записал данные о Лешкове и Клунове и, поблагодарив майора, ушел. Он решил не терять времени и ехать в Смоленск. Зашел на междугородный переговорный пункт и позвонил в Минск. Начальник отдела был у себя в кабинете, и Ветров доложил ему все, что удалось выяснить. Антонов спросил:
— Что думаете делать дальше?
— Хочу, товарищ полковник, в Смоленск, если вы, конечно, возражать не будете.
— Езжайте. Свяжитесь с местными товарищами и попросите помощь.
— Товарищ полковник, у меня есть предложение. Как вы посмотрите, если Дегтярева направить в Гомель и Чернигов. В Гомеле нужно ему проверить Клунова, а я за это время направлю Дегтяреву из Смоленска фотографию Лешкова. После этого он подъедет в Чернигов, там же недалеко, и предъявит водителю фотографии Лешкова и Клунова и их возможных друзей, которых нам удастся установить.
Начальник отдела подумал немножко и согласился. Он позвал к телефону Дегтярева, и Ветров подробно проинструктировал его и договорился о том, как им, в случае необходимости, разыскать друг друга...
В Смоленске
В Смоленске шел дождь, и Ветров без плаща чувствовал себя неважно. В управлении милиции ему дали в помощь оперативного работника — капитана Карасева Анатолия Авдеевича. Высокий, с усами и громовым голосом, решительный, он чем-то напоминал мушкетеров — героев Дюма.
Оказалось, что Карасев уже начал заниматься Лешковым. В уголовный розыск поступили сигналы о том, что освободившийся из мест отбытия наказания Лешков не захотел трудоустраиваться, стал пьянствовать, разъезжать по другим городам.
— Самое худшее в том, — говорил Ветрову Карасев, — что Лешков втянул в свою компанию молодого парня, который раньше ни в каких грехах замечен не был. Вместе пропадают где-то неделями, когда появляются в Смоленске, пьянствуют, сорят деньгами. Ясно, что здесь дело нечистое.
— Как фамилия этого парня?
— Амосов Юрий Ефимович, двадцать два года. Я думаю, что нам надо начинать с него, а точнее, с его родителей. Я уже выяснил в отношении их. Сами люди порядочные, а вот что касается сына, то упустили многое.
— Мы сможем добыть фотографии Амосова и Лешкова?
— Конечно, а для чего?
— Надо нашему сотруднику в Гомель отправить, он предъявит их свидетелю на опознание.
Вскоре Ветров и Карасев добрались до нужной им улицы и направились к дому, где проживал Амосов.
Дома была его мать. Она совсем не удивилась приходу работников милиции. Горестно вздыхая, откровенно начала рассказывать:
— Совсем от рук отбился. Меня с отцом и слушать не хочет, работу бросил, целыми неделями где-то пропадает.
