— Михаил Адамович, расскажите, пожалуйста, как вы познакомились с гражданином, который попросил вас проверить, нет ли ему корреспонденции?
— Да я с ним и не знакомился, иду себе на работу мимо почтамта, останавливает меня какой-то старик и говорит: «Слушай, товарищ, проверь по моему паспорту, нет ли мне письма, а то в зале стоит человек один, который противен мне, и я не хочу его видеть». Я взял паспорт, вошел в здание почтамта, получил по его паспорту письмо, а затем вышел обратно, отдал письмо и паспорт, он пожал мне руку, и мы разошлись, но тут подскочили ко мне какие-то двое, один кричит: «Руки вверх!», другой — «Ни с места!». Я сразу их даже за сумасшедших принял, но смотрю, уж больно они со мной познакомиться хотят и пошел с ними в почтамт, смотрю, а один из них в милицию звонит, в трубку кричит: поймали, дескать. Приехали ваши товарищи и привезли меня сюда. Сижу, голову ломаю — за что?
— Михаил Адамович, как вы считаете, видел ли тот старик, когда к вам подошли работники почтамта?
— Нет, он же сразу, как только пожал мне руку, повернулся и ушел в противоположную сторону.
Мирский видел, что Нестеренко говорит правду, и, быстро записав его показания, отпустил. Нестеренко вышел из кабинета, а Мирский задумчиво проговорил:
— Да, дела. Хорошо, что мы сообразили письмо от имени Диковца из Харькова написать, а то вообще завал был бы.
Что предпринимать будем? — спросил Иван Иванович.
— Я думаю, что раз в письме мы от имени Диковца предложили Саидову встретиться в Минске, то мне надо уезжать домой. К вам будет только просьба, на всякий случай договориться на почтамте, если появится Саидов, чтобы действовали умело.
Вскоре они решили вопрос о билете, и Мирский возвратился в гостиницу, переночевал и рано утром был уже в аэропорту...
Прошло несколько дней. Ляхов сидел в кабинете начальника отдела и докладывал об итогах командировки. Напротив него сидели Ильин и Карасев. Результаты командировки были успешными. В Харькове, Днепропетровске и Ростове удалось изъять более чем на сорок тысяч рублей похищенных у государства дефицитных деталей. Собраны неопровержимые доказательства вины всех участников преступной группы. Ляхов не скрывал своей радости и, жестикулируя руками, рассказывал о своих похождениях. Ильин спросил:
— Как Стельмах вел себя?
— Превосходно, Георгий Антонович. Держался естественно, помогал, как мог. Считаю, что его арестовывать не надо. Кстати, он вспомнил, что «старик» поддерживал связь с заведующим складом одной из баз. Если верить Стельмаху, а я ему верю, то «старик» очень дорожил этой связью и, вполне вероятно, имел с ним большое дело.
— А как установить этого заведующего складом? — спросил Карасев.
— Только с помощью Стельмаха. Он видел его однажды.
— Где сейчас Стельмах?
— Здесь, в отделе.
— А что, если поговорить с ним? — спросил Ильин у Карасева.
— Я тоже так считаю, а затем и решим, что будем делать дальше.
Ляхов молча вышел и вскоре привел в кабинет Стельмаха.
Ильин пригласил его сесть и спросил:
— Михаил, как вы думаете, «старик» может появиться в Минске?
— Если он не знает о нашем задержании, то наверняка приедет.
— А у кого он может остановиться?
— Не знаю. Ему известны адреса всех наших, но никто из нас не знал ни его фамилии, ни адреса, где он остановился.
— Скажите, что вам известно о знакомом «старика», который работает на базе?
Стельмах на мгновение задумался, а затем ответил:
— Однажды, во время нашего разговора, у входа в парк имени Челюскинцев, «старик» прервал меня, попросил подождать немного, пока он переговорит по телефону. Телефон-автомат был рядом, он вошел в будку и куда-то позвонил. Очевидно, слышимость была плохой, и «старик» вынужден был кричать громко в трубку. Я стоял недалеко и расслышал, как он спрашивал, попал ли он на какую-то базу, затем он просил кого-то позвать к телефону, но кого именно, я не разобрал, потому что в этот момент от остановки с шумом отходил троллейбус. Позже я услышал, что «старик» называл своего собеседника Ароном. Затем он вышел из кабины, и мы продолжили разговор, а когда закончили и стали прощаться, то он спросил у меня, как ему проехать на улицу Козлова. Я ему посоветовал ехать троллейбусом, но он уточнил, что ему надо на угол улиц Козлова и Ботанической, где его будет ждать знакомый. Я сказал, что в таком случае ему лучше ехать трамваем или автобусом, вторым номером, и он уехал.
— Какие у них могут быть дела?
Стельмах опять задумался, а потом уверенно ответил:
