— Ты, молокосос, меня лучше не трожь. Знаешь, сколько я таких, как ты, видел? Сотни. И никому не позволил со мной, как ты, разговаривать. А если кто не хотел прислушаться к моему предупреждению, то я быстро находил на таких управу!
Мхитарян чуть слышно сказал:
— Ты же меня чуть не задушил.
— Что ж поделаешь, не ты первый, не ты последний. Но если не хочешь раньше времени встретиться со своими предками, то веди себя правильно и язык крепче держи за зубами.
Сказав это, Абдураимов взял стул, уселся у окна и начал смотреть во двор...
Прошел час. В комнате стояла тишина. Абдураимов продолжал сидеть у окна, пришедший в себя Мхитарян смотрел ему в спину и думал: «Гад, он же меня чуть не задушил! И чего я терплю?! Вот сейчас встану, возьму нож, что на столе, и по самую рукоятку в эту спину». Но Мхитарян продолжал лежать. Неожиданно Абдураимов оторвался от окна и приказал:
— Встань с дивана, хозяин идет, и держи язык за зубами.
В квартиру вошел Каганович. Он был растерян.
— Знаете, — он попеременно лихорадочным взглядом окинул своих гостей, — сегодня ко мне на работу приходил работник милиции и интересовался мною.
— О чем он тебя расспрашивал? — тревожно спросил Абдураимов.
— В том-то и дело, что со мной он не разговаривал. Он беседовал с директором, а тот мне сообщил, он свой мужик.
И Каганович слово в слово передал все, что сказал ему директор.
— Что же он хотел? — задумался Абдураимов и, повернувшись к Мхитаряну, приказал:
— Быстро собирайся, надо сматываться отсюда!
— А может, вы зря беспокоитесь? Может, ничего страшного в этом нет.
Абдураимов усмехнулся:
— Нет, дорогой Арон, в таких случаях надеяться на авось нельзя. По крайней мере, это не мой принцип. Тебе советую подумать, с какой целью приходил легавый, сделай хороший шмон в квартире, чтобы ничего, что может заинтересовать контору, в ней не оказалось.
— А как наше дело?
— Решим. Когда понадобится, я тебя найду.
— А как?
— Встречу на улице, может. Позвоню или брошу в почтовый ящик газету «Комсомольская правда» — это будет для тебя сигналом прийти ко мне на встречу, скажем, в девять вечера к филармонии. Понял?
— Да, а куда ты сейчас?
«Старик» опять ухмыльнулся:
— Это уж наше дело. Не волнуйся, на улице ночевать не будем.
И он повернулся к Мхитаряну:
— Ну что, готов?
— Да, готов, — хрипло ответил тот и с трудом поднял чемоданы. Было видно, что он еще не отошел после шока.
«Старик», взяв в руки свои чемоданы, пропустил его впереди себя, и они, не прощаясь с хозяином, вышли из квартиры.
Резкий телефонный звонок вывел Ляхова из раздумий. Он поднял трубку и услышал взволнованный мужской голос:
— Товарищ Ляхов?
— Да, слушаю вас.
— Это говорит Ермаков — сосед Кагановича.
— Здравствуйте, товарищ Ермаков.
— Только что из подъезда, где проживает Каганович, вышли двое с чемоданами. Один из них — тот человек, о котором мы с вами говорили.
Ляхов вскочил на ноги:
— Где они сейчас?
— Не знаю, пошли на улицу.
— Ждите меня во дворе, я еду к вам! — крикнул в трубку оперативник и стремглав бросился в дежурную часть.
Через минуту милицейская машина быстро неслась по улицам к дому Кагановича.
Ермаков был во дворе. Ляхов посадил его в машину, и они пустились в поиск Саидова и его напарника. Но те словно сквозь землю провалились. Прошел час, затем второй, поиски оказались безрезультатными, и Ляхову ничего не оставалось, как подвезти Ермакова к дому, поблагодарить его. Ляхов
