Январь 1923.
Золотой кипяток
Этот сон — как ночь.
Эта ночь — как сон
Зацвела, чтоб меня душить.
Кто же я? — сумасшедший Поксон?
Гариссон
На экране твоей души?
А секунды летели расплавленным оловом
В нервы и в сердце, —
А сердце в крови.
И футбольным мячом я швырнул свою голову
В золотой кипяток Любви.
Раз’ярённые мысли (монопланы в аварии) —
Вверх ногами Шекспира, Ницше, Дюма.
Выкипал золотой кипяток в самоваре,
И сереющим пледом
Тьма.
Фиолетовый нож невиданных молний
Полоснул небосвод моей головы
(Пронырнувшая мышь).
Громы, штормы и волны.
Взрыв!
…И тишь.
Гробовая могильная тишь.
И конец.
И один…
Вы, конечно, уйдете
В одинокое, скользко-больное Вчера.
И никто не поймет, что на Вашей,
Вот именно — Вашей звенящей неслыханной ноте
Оборвались умолкнуть мои вечера.
Март 1923.
Предвечерие.
КОРОЛЕВА ЭКРАНА
