– Всем сердцем моим я буду чтить Рождество и воспоминание о нем буду хранить в сердце круглый год! Я буду жить прошлым, настоящим и будущим! Воспоминание о духах будет всегда живо во мне, я не забуду их спасительных уроков. О, скажи мне, что я еще могу стереть начертанное на этом камне!
В отчаянии Скрудж схватил руку призрака. Тот старался высвободить ее, но Скрудж держал ее настойчиво, крепко. Но дух оттолкнул его от себя. Простирая руки в последней мольбе, Скрудж вдруг заметил какую-то перемену в одеянии духа… Дух сократился, съежился – и Скрудж увидел столбик своей кровати.
Строфа V. Эпилог
Да, это был столбик его собственной кровати. И комната была его собственная. Лучше же всего, радостнее всего было то, что будущее тоже принадлежало ему – он мог искупить свое прошлое.
– Я буду жить прошлым, настоящим и будущим! – повторял Скрудж, слезая с кровати. – В моей душе всегда будет живо воспоминание о всех трех духах. О, Яков Марли! Да будут благословенны небо и Рождество! Я произношу это на коленях, старый Марли, на коленях!
Он был так взволнован и возбужден желанием поскорее осуществить на деле свои добрые намерения, что его голос почти отказался повиноваться ему. Лицо его было мокро от слез – ведь он так горько плакал во время борьбы с духом.
– Они целы! – вскричал Скрудж, хватаясь за одну из занавесок кровати. – Все цело – я их увижу, – всего того, что могло быть, не будет! Я верю в это!
Он хотел одеться, но надевал платье наизнанку, чуть не разрывал его, забывал, где что положил, – проделывал всякие дикие штуки.
– Я не знаю, что делать! – вскричал Скрудж, смеясь и плача, возясь со своими чулками, точно Лаокоон со змеями. – Я легок, как перо, счастлив, как ангел. Весел, как школьник!
Голова кружится, как у пьяного. С радостью всех! С праздником! Счастливого Нового года всему миру! Ура! Ура!
Вбежав вприпрыжку в приемную, он остановился, совершенно запыхавшись.
– Вот и кастрюлька с овсянкой! – вскричал он, вертясь перед камином. – Вот дверь, через которую вошел дух Якова Марли! Вот окно, в которое я смотрел на реющих духов! Все как и должно быть, все, что было, – было. Ха-ха-ха!
Он смеялся – и для человека, который не смеялся столько лет, этот смех был великолепен, чудесен. Он служил предвестником чистой, непрерывной радости.
– Но какое число сегодня? – сказал Скрудж. – Долго ли я был среди духов? Не знаю, не знаю ничего. Я точно младенец. Да ничего, это не беда! Пусть лучше я буду младенцем! Ура! Ура! Ура!
Громкий, веселый перезвон церковных колоколов – такой, которого он никогда не слыхал раньше, вывел его из восторженного, состояния. Бим-бом-бам: Дон-динь-дон! Бом-бом-бам! О, радость, радость!
Подбежав к окну, он открыл его и высунул голову. Ни тумана, ни мглы! Ярко, светло, радостно, весело, бодро и холодно! Мороз, от которого играет кровь! Золотой блеск солнца. Безоблачное небо, свежий сладкий воздух, веселые колокола! Как дивно-хорошо! Как великолепно все!
– Какой день сегодня? – воскликнул Скрудж, обращаясь к мальчику в праздничном костюме, который зазевался, глядя на него?
– Что? – спросил сильно удивленный мальчик.
– Какой у нас сегодня день, мой друг? – спросил Скрудж.
– Сегодня? – ответил мальчик. – Вот тебе раз! Рождество, конечно!
– Рождество! – сказал Скрудж самому себе. – Значит, я не пропустил его. Духи все сделали в одну ночь. Они все могут, все, что захотят. Разумеется, все. Ура, дорогой друг.
– Ура! – отозвался мальчик.
– Знаешь ли ты лавку на соседней улице на углу, где торгуют битой птицей? – спросил Скрудж.
– Еще бы не знать! – ответил мальчик.
– Умник! – сказал Скрудж. – Замечательный мальчик! Так вот, не знаешь ли ты, продана или нет индейка, висевшая вчера там, – та, что получила приз на выставке? Не маленькая индейка, а большая, самая большая?
– Это та, что с меня величиной? – спросил мальчик.
– Какой удивительный ребенок! – сказал Скрудж. – Приятно говорить с ним! Да, именно та, дружок!
– Нет, еще не продана, – сказал мальчик.
– Да? – воскликнул Скрудж. – Ну так ступай и купи ее.
– Вы шутите?
– Нет, нет, – сказал Скрудж. – Нисколько. Ступай и купи ее. И скажи, чтобы ее доставили сюда, а там я скажу, куда ее отнести. Вернись сюда вместе с приказчиком, который понесет индейку. За работу получишь шиллинг. Если же вернешься раньше чем через пять минут, я дам тебе полкроны.
Мальчик полетел, как стрела из лука, да с такой быстротой, с которой не пустил бы ее и самый искусный стрелок.
– Я пошлю ее Бобу Крэтчиту, – прошептал Скрудж, потирая руки и разражаясь смехом. – И он так и не узнает, кто ее прислал. Она вдвое больше
