- Ладно, пишите. Итак, позавчера девятнадцатого марта я, Эрик Губер, поздно вечером на Центральном вокзале, проходя мимо группы местных... э, как там у вас они называются. В общем, у них между собой произошел небольшой конфликт.
Губер задумчиво свел брови...
Все началось с тихого напряженного свиста. Это свистели ему. Свистел человек с ножом.
- Это что у нас за новый дядя появился? - сквозь зубы процедил свистевший, выколупывая кончиком ножа грязь из-под ногтей. - На нашей территории пасешься, да?
Человек с ножом посмотрел на пеструю свиту позади себя и добавил, сверкая острым лезвием.
- Пощекочем?
- Давай! - закудахтала свита.
Они стояли в дальнем углу перрона монорельсовой дороги, неподалеку от камер хранения. В стороне от света вокзальных фонарей. Был поздний вечер и редкие пассажиры, проходя мимо, отворачивались, торопливо ускоряя шаг.
- Тебя предупреждали, дядя, чтоб ты здесь не ошивался? - сухо спросил человек с ножом и стрельнул в него единственным здоровым глазом, - Да или нет?
Губер медленно и невозмутимо осмотрел всю банду. В его светло-серых глазах читалась вселенское спокойствие и уверенность. Оппонента с ножом это явно взбесило, он с наигранной злостью покосился на свиту и вдруг сорвался на писклявый девчачий фальцет:
- Ты дядя, вижу, хе-хе... не знаешь, кто я. Так вот, я тебе объясняю мирно, а если не поймешь, то...
- Я знаю, кто ты, - спокойно перебил его человек в тельняшке, - я как раз тебя ищу, Шмайсер.
- Опа? - искренне удивился тот, - хе-хе... это. И откуда ты, дядя, знаешь меня?
- Просто знаю. Я все о тебе знаю. Знаю, что ты имел когда-то сигаретный ларек, и что проиграл его в карты десять лет назад вместе с квартирой. Знаю, что безуспешно лечился от наркомании. Что жена от тебя ушла и сейчас ты живешь у рыжей Лизы. Знаю, что бьешь ее, когда напьешься. И она тебя бьет. И друзей твоих знаю.
Он оглядел свиту и указал на маленького худощавого старикашку с выцветшим морщинистым лицом в заштопанной в нескольких местах грязной болоньевой куртке.
- Вот, про сорокалетнего доходягу вашего все знаю. Вы его Додиком зовете. После лечения в психушке он с вами почти три года. Живет на рынке. Кому-то поднесет чего или приберет. В основном за еду. И вам помогает, чего спереть. И про вот этого, молодого самого, все знаю.
Он показал рукой на не по-весеннему смуглого парня лет пятнадцати:
- Павликом зовут. Из дому сбежал, из соседнего Кластера. С полгода как в Мегаполисе. Здесь он у тебя на посылках. Видишь, все знаю. И что туберкулезный он, тоже знаю. Прячете его от сан-надзора. И что мелкими кражами промышляет, знаю. А ты у него вроде наставника.
Он еще раз осмотрел пеструю компанию и по-доброму улыбаясь, добавил:
- Так-то, Шмайсер, знаю я вас всех очень хорошо. Вот вы-то все мне и нужны.
Свита насторожилась:
- "Мусор"?
Он сделал шаг вперед и протянул удивленному Шмайсеру большую крепкую руку.
- Меня зовут Эрик, и я не из полиции.
Человек в тельняшке замолчал. Марк перестал писать и бегло зачитал протокол:
- Значит, вы не знаете этих людей, видите их впервые и претензий к ним не имеете. Потерпевшего тоже не знаете. Что касается самого происшествия, вы утверждаете что, проходя мимо, вы лишь пытались предотвратить драку между совершенно незнакомыми вам людьми. И у вас не было причин скрываться от вызванного прохожими полицейского патруля в отличие от остальных. И только поэтому вас задержали и доставили в отделение. Я правильно записал ваши показания, господин Губер?
Тот утвердительно кивнул.
- Не очень складно, но воля ваша. Вот прочтите и распишитесь.
Марк протянул Губеру листок. Тот, смотрел в протокол пару секунд, затем взял ручку и напротив слова "Ознакомлен" нарисовал жирный крестик.
Марк взглянул на крестик, встал из-за стола, взял двумя руками стул и поставил его напротив задержанного. Затем сел, оперев локти на спинку стула, и впился в Губера холодным пронзительным взглядом.
- Хм. А сейчас не для протокола.
Каждое слово Марк стал произносить, будто вбивая гвоздь в стену:
- Значит вы, человек на бездомного совершенно не похожий, но скрывающий о себе некую информацию. Следовательно, у вас нет никакого желания
