«Будущий труп» всего лишь смеётся в ответ, и я пытаюсь убедить себя, что мне не нравится его смех. Совершенно не нравится.
— Я не стану его забирать, — сообщает. — Но это не прощает тебе долг.
Пытается быть милым? Пфф…
— Крис? Посмотри на меня.
— Ты стал слишком часто обращаться ко мне имени, — сверлю взглядом пол.
Чувствую, как от веса Мити рядом прогибается матрас, но бабочки в животе оживают совершенно по другому поводу - уверена, - скорее всего, им просто очень нравится всемирная история.
— Я погорячился, — низким полушёпотом, и будто пёрышко по сердцу защекотало. — И я, правда, сожалею, что… так поступил с тобой.
Набираюсь решимости поднять взгляд к его лицу, и тут же жалею об этом. Слишком близко. Так близко, что каждую чёрточку его лица разглядеть могу. Сосчитать каждую ресницу могу. Отчертить взглядом линию его полных губ и… и окончательно двинуться рассудком.
— Алина ко мне отправила? — спрашиваю сухо.
— Нет, — уголок губ в мягкой улыбке приподнимает, и моё сердце вновь несётся галопом.
Вдруг тыльную сторону ладони будто кипятком обжигает и, пугаясь этого странного ощущения, собираюсь отдёрнуть руку, как вижу, что это подушечки пальцев Мити осторожно касаются подсыхающей корочки на моих костяшках.
Чёрт возьми… это неправильно. Чувствовать всё это так неправильно.
Пока я пытаюсь вспомнить, что такое дышать, взглядом выше поднимается, замирает им на моей шее, и я вижу, как между бровей появляется глубокая морщинка, а в глазах вспыхивает нечто новое, нечто такое, чего не видела прежде… Очень похоже на вину.
— Только не надо меня жалеть, — хрипло, отведя взгляд в сторону. И почему я говорю о жалости, если по лицу его видно, что он чувствует совершенно другое?..
Берёт мою вторую ладонь в свою и теперь практически невесомо касается свежих ссадин, что выглядят воспалёнными и припухшими. А я в свою очередь замечаю кое-что другое… Ссадины на костяшках пальцев Мити выглядят ничуть не лучше моих!
— Это же не…
— Нет, — резко перебивает, всё ещё держа меня за руки и продолжая мягко, немного печально улыбаться. — Давай не будем об этом.
Как не будем?
У меня в голове сейчас настоящий БУМ! случился, а он говорит «не будем»?
Но разве… Как… как такое возможно?..
— Это ты? — выдыхаю не своим голосом, и чувствую, каким мощным напором кровь прилила в голову, так что даже в ушах загудело. — Это был ты?! Но…
— Кристин, — вновь перебивает, оставляет мои руки в покое, поднимается на ноги и тяжело вздыхает, глядя на меня своим излюбленным взглядом, от которого меня скоро начнёт трясти!
— Это был ты?! Это ты Стрелу избил?! — Это кажется невозможным!
В попытке вскочить с кровати, путаюсь ногой в этом дурацком пододеяльнике с дыркой посередине, не справляюсь с равновесием и уже лечу навстречу с полом, как падение вдруг останавливается, а я оказываюсь в тёплых и надёжных руках…
…которые только вчера вытолкнули меня за порог «Клевера».
Все слова пропадают, мыслей попросту в голове не остаётся, стоило только оказаться прижатой к груди Мити. Всё ещё держит меня, будто ноги у меня в любой момент отказать могут, и всё ещё смотрит на меня… но иначе. Смотрит так, будто его что-то грызёт изнутри, что-то покоя не даёт и тревожит до такой степени, что даже мне страшно становится.
Этих перемен я не понимаю.
Они слишком неправдоподобны.
— Тебя больше не обидят, — говорит он шёпотом, и я не знаю, то ли у меня внутри всё задрожало, то и всё тело затрясло, что и вызвало у Мити улыбку.
Снова… из крайности в крайность.
Он говорит что-то ещё, а у меня перед глазами немое кино, где крупным планом взяты его движущиеся губы, и больше ничего не имеет значения.