Мой перстень на руке вспыхнул красным светом так ярко, что вмиг огонь факелов стал едва различимым и бледным. Теперь он мне напоминал пламя свечи, не более того. Я посмотрел на уродливую фигуру кентавра и с ужасом обнаружил, что из его мерзкой пасти торчит не до конца обглоданная нога человека в изодранной в клочья штанине цвета беж.
Славик!
Кровь непрерывной струйкой стекала на пол и уже образовывала небольшую лужу. Я медленно стал пятиться назад. Ладони сами собой соединились. Я развёл их в сторону и увидел шар серебристого цвета. Он вращался у меня в руках, отбрасывая в стороны блики. Мириады серебристых точек заполняли всё пространство вокруг, стало очень светло и я уже мог легко рассмотреть все трещины в камнях, любой самый мелкий камешек и даже песчинку на полу.
Кентавр истошно завопил, попятился назад. Его огромные глаза вспыхнули ярким зелёным светом. В них было столько ненависти и злобы, что я невольно вздрогнул.
Я оттолкнул шар от себя и он на огромной скорости ударил монстра в грудь. Яркая вспышка света, дикий рёв этого жуткого создания и тишина, которая бывает только на кладбище. Я открыл глаза. Вячеслав стоял передо мною, с ног до головы перепачканный в крови и слизи ярко-зелёного цвета. Но живой!
— Ох, Юра! Ты бы знал, где я сейчас только что побывал! Меня только что сожрало…
— Чудовище с телом кентавра и с головой бульдога. — закончил я за друга.
— Откуда ты……сзади! — крикнул Вячеслав. Я автоматически сделал шаг в его сторону, развернулся и поднял руки на уровне груди. О, Боги!
Передо мной стоит девочка, лет пяти-шести. Ночная рубашка до пят, на ней пятна бурого цвета. Цвет запёкшейся крови. На голове — светлые спутанные волосы ниже плеч, пустые провалы глазниц и носа. На шее у девочки — петля. Оборванная, истлевшая верёвка свисает до пола. Девочка тянет ко мне руки и плаксивым голосом повторяет одно и тоже слово — «помоги».
— Нет-нет, Юра, не приближайся к ней! — кричит Вячеслав, но я знаю, нет, я в этом уверен, что этой несчастной нужна моя помощь.
Я делаю шаг к девочке, она перемещается на три шага назад. Я делаю два шага вперёд — она становится на десять метров дальше. Как же ей помочь? Я присел на корточки и протягиваю руку в сторону ребёнка.
— Подойди ко мне, милая, я тебе помогу. Ну, смелее, я не сделаю тебе ничего плохого! Ну?
Несчастная делает первый робкий шаг в мою сторону, останавливается. Два шага, остановка. Вот она уже рядом со мною, протягивает ко мне руки и шепчет, шепчет без остановки: «помогите, мне больно».
Я осторожно ослабил скользящий узел на петле, освободил детскую шею от удавки. Кто же тебя так, у кого хватило ума так издеваться над маленьким ребенком?
— Мама. — шепчет девочка. — Я была лишней в семье. Голод……
— Ты знаешь зачем мы здесь? — спрашиваю девочку через силу. В горле ком, на глазах — слёзы.
— Знаю, помогу. Но сначала сделай выбор своей двери, иначе нужная тебе дверь не откроется.
Девочка берёт меня за руку и мы подходим к двери из презренного жёлтого металла. Я осторожно открываю её и глаза непроизвольно закрываются от яркого света. Комната, заполненная золотыми украшениями, монетами, самородками и просто брусками. Золотом покрыты стены, потолок. Вся комната просматривается и я вижу на противоположной стене — выход на первый этаж этого загадочного дома. Вижу сотрудников Вячеслава, барную стойку.
Нет, не нужно мне золото. Да и отношение у меня к нему — очень негативное. Вспоминаю Большой абигорд, те смерти, которые произошли именно из-за золота. Комната манит, зовёт, но я делаю шаг назад, дверь закрыта.
Мы заглядываем в следующие комнаты. Драгоценности, ювелирные изделия, алмазы, изумруды. Нет, всё это не для нас с Вячеславом. У нас совершенно другие приоритеты в жизни. Остаётся самая последняя дверь. Проём весь в паутине, гвозди, которыми сколочены грубые доски, при прикосновении рассыпаются в труху. Я толкаю от себя дверь, она со скрипом открывается. Всё ожидал здесь увидеть, но только не это.
На сколько глаз хватает — поле. Высокую траву колышет ленивый ветер, до одури вкусно пахнут полевые цветы. Но! Ровными рядами здесь установлены виселицы. Их сотни, тысячи, сотни тысяч и на каждой — мужчины, женщины, дети. Ветер раскачивает их тела, стервятники пируют.
Гиены, увидев нас, поднимают страшный вой. На небольшой возвышенности, установлен огромный крест. На нём распят ещё молодой человек, лет тридцати, может чуть больше. Небольшая бородка, усы. Из одежды — лишь набедренная повязка. На груди, чуть ниже сердца — ровный след, нанесенный каким-то колющим оружием, подтёки засохшей крови. Я опускаюсь на колени, рядом со мной — Славик.
Это именно тот, кого нет с нами уже более двух тысяч лет. Это тот, кого до сих пор помнят люди и преклоняют перед ним колени. Это именно тот, заветы которого помнят и исполняют люди и в наше время. Нормальные люди, конечно.
Малышка трогает меня за плечо — нам пора. Нужно найти Снегиню, иначе как дальше жить в этом мире? Испытываю я к ней симпатию — да! Закрываю глаза и вижу косынку, подобранную в цвет платья, грустную улыбку перед падением в пропасть и страстный поцелуй.
Мы делаем несколько шагов и я, оглянувшись назад, вижу, что мы почти миновали это страшное поле. Ещё немного и мы подойдём к холму, на котором я наблюдаю какое-то оживление. Такое впечатление, что возле недавно сколоченной виселицы, собралась вся нечисть со всей округи.
