– Смотря, что ты под этим подразумеваешь. Но разве можно в моем положении вообще что-либо перегнуть?
– К несчастью, да. Будьте поаккуратнее с вашими трофеями. Особенно в людных местах.
– Приму к сведению, – кивнул Тайпан. – Кстати, о людных местах: а до какого часа работает бар?
– До последнего клиента. На острове это самое популярное место вечернего отдыха.
– Отлично. Впрочем, у меня нет привычки засиживаться в барах до утра…
Бар в «Глазе бури» носил то же название, что и гостиница. Он мог бы стать рестораном, кабы Гриша пожелал содержать питейное заведение такого уровня. Но он вкладывал в эту статью своего бизнеса не больше денег, чем в отель. Иными словами, обеспечивал туристам приличную кухню и комфорт, но на ресторанный лоск не замахивался.
За длинной барной стойкой места хватало всем: и туристам, и хозяевам. Последние, разумеется, не обижали первых. Драки здесь вспыхивали либо между гостями, либо между «альбатросами», но никогда между теми и другими.
А еще в «Глазе бури» была сцена для живой музыки. Хотя Тайпан с трудом представлял себе респектабельного артиста, который согласился бы выступать на острове Всех Смертей. Поэтому сюда приезжали артисты в основном малоизвестные и то нечасто. Сегодня концерта не было и на сцене работал местный ди-джей, крутивший песни по заявкам посетителей. А когда заявок не поступало, он заполнял паузы мелодиями и песнями из старых кинофильмов.
Насчет популярности бара Саня-коридорный не соврал: народу тут хватало. Многие туристы приезжали не впервые и стали кем-то вроде одноклубников, а то и приятелями. Они собиралась компаниями, но небольшими. Все-таки извращенец извращенцу рознь, рассудил Тайпан. Если все они балдели от насилия и крови, то в способах ее пролития их взгляды часто расходились. Не радикально, поскольку в баре не ощущалась атмосфера враждебности. Но, видимо, любители садистского секса не желали выпивать с поклонниками огнестрельного садизма, а те в свою очередь – с садистами- расчленителями или кем-то еще.
Зато все без исключения угощали проституток. При взгляде на них сразу было ясно, какие тут рабыни, а какие приплыли на остров добровольно. Последние чаще смеялись и делали это искреннее. Тогда как глаза первых были затуманены наркотиками, да и выглядели эти девицы не лучшим образом.
Тайпан не понимал, в чем состоял кайф от общения с такой полумертвой «куклой»? Разве только их приводили с собой в бар, чтобы между делом щупать их прелести. Ну так тем же самым можно было заняться в номере, на широкой кровати. И не отвлекаясь на бессмысленные разговоры с той, которая уже и двух слов не могла связать.
В каких только гадюшниках не бывал Красный Посох, но в месте столь высокой концентрации человеческих отбросов он оказался впервые. И пусть он был во многом им под стать, но, к счастью, не во всем. Кабы не нужда, он никогда бы не сунулся на этот проклятый остров. Так же, как и Гюрза, которой он просто-напросто не оставил выбора. И не имел права судить ее за то, что она обосновалась здесь, вдали от Триад, а не где-то еще. Особенно после тех мрачных новостей, что она ему сообщила.
Итак, куда пойдет человек, отменивший свои планы на вечер? Видимо, отыщет другое развлечение или потопает в бар. Тайпан не выяснил, как планировали развлекаться оставшиеся сегодня не у дел члены «Конгресса Киллеров». И потому начал их поиски с бара – иной отправной точки для этого не существовало.
Помня, что они знают его в лицо, охотник на охотников уселся в тени у самого края стойки. Так, чтобы его обезображенная шрамом щека была повернута к стене. Рядом с ним два «альбатроса» опустошали бутылку водки, и издали могло показаться, будто он – участник их попойки.
Дабы не выделяться, пришлось купить выпивку и себе; занятно, что на бэдже у бармена тоже было написано «Саня». Разве что Тайпан заказал не водку, а тот же коньяк, что пил в номере. Не хотелось смешивать в крови гремучий коктейль, а пить обычную воду в этом вертепе было все равно, что нанести хозяевам оскорбление.
Прежде всего Тайпана интересовали пьющие компании, где присутствовали женщины-туристки. Еще на корабле он обратил внимание, что таковых среди пассажиров хоть и мало, но они есть. Так же в баре сидели туристки, что прибыли с другими партиями гостей и все еще оставались на острове.
Группу сплошь из одних китаянок Тайпан исключил сразу. Во-первых, их насчитывалось пятеро, а, во-вторых, мужики им были безразличны. Чего нельзя сказать о жрицах любви. Каждая из этих китаянок сидела в обнимку сразу с двумя проститутками, их стол был заставлен шампанским, там же лежала вскрытая упаковка «цунами», и, похоже, для них это было только начало бурной ночки.
Тайпан внимательнее пригляделся к столикам, где посетители «соображали на троих». Подобных компаний оказалось четыре. Женщина-туристка – на вид, мулатка, – была лишь в одной из них. Рядом с ней сидели кучерявый носатый брюнет и плешивый, но представительный толстяк с загипсованной рукой.
Мулатка пила вино, но какое, издали было не разглядеть. Толстяк и брюнет предпочитали пиво. Возможно, не желали напиваться, пока не придут новости от ушедших «на дело» приятелей. Травма толстяка тоже могла быть фальшивой. В некоторых фильмах киллеры накладывали гипс на здоровую руку, держащую компактный пистолет. И если в «Конгрессе» нашелся-таки один хитрец – Горностай, – там мог отыскаться и другой смекалистый игрок. Не знай Тайпан, что на него ведется охота, вряд ли он заподозрил бы грузного мужика со сломанной рукой в том, что тот намерен выстрелить ему в спину.
