горло не лез, хотя до этого он был достаточно голоден. Тосты не чокаясь, стандартные в общем-то фразы о том «каким он был» и «что он для нас значил», неожиданно наполнившиеся смыслом — всё это пролетало мимо сознания. Парень сам не сразу признался себе: причина такого подавленного настроения была вовсе не в окончательной гибели товарища. Он просто вспомнил своих. Ведь не имелось даже возможности узнать, живы ли они. А если нет — он даже не мог оплакать их хотя бы таким вот образом…
От скверных дум отвлекла легонько тронувшая за руку Вера. Взгляд на неё, в удивительные и такие притягательные жёлтые глаза, заставил резко сменить направление мыслей.
— Как ты? Всё хорошо?
— Да… Вроде.
— Можно ножи не прятать?
— Нет!… Нельзя!…
— Жаль, ну да ладно. Значит, сегодня ночуешь у меня?
— А… Э… Ты хочешь?
— Стал бы предлагать, если бы нет?
— Не боишься?…
— Говорил же, боюсь. Очень. А что делать?…
— Ну… Хорошо. Только мне переодеться надо…
— Не надо ничего. Пойдём, я устал, нет сил тут больше сидеть…
Смотреть, как остальные опрокидывают в себя стопку за стопкой, и правда уже немного надоело. Сам Валера пить не хотел, ему трёх пошедших неожиданно плохо «зарядов» хватило за глаза. Формально, какую-то дань уважения они вроде как отдали. Тем более, некоторые уже удалились, та же Семёновна.
С лёгким ощущением дежавю парочка вышла наружу, в сгустившуюся темноту. Дождь прекратился, небо «прояснилось», если можно так сказать относительно совершенно однообразного и однотонного серого цвета. Лишь лёгкие облачка выделялись на этом фоне тёмными барашками.
— Ты сильно устала?
— Н-нет… А что?…
— Да знаешь, что подумалось… В этом мире очень не хватает закатов. Но всё равно, можно подняться наверх, посмотреть на ночной город.
— Наверх?
— Да. На крышу.
Глаза Веры внезапно загорелись.
— Знаешь, я никогда не бывала на крышах! Пошли!…
Валера ухмыльнулся, и, подхватив не успевшую даже пискнуть девушку на руки, побежал наверх, богатырскими скачками, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, безошибочно находя в темноте куда поставить ногу.
Перед подъёмом к люку, ему пришлось всё же поставить Веру на ноги. Не удержался и ненадолго притянул к себе, после чего резко отстранился, вскарабкался по приставной лестнице на чердак, подал руку, и уже оттуда они выбрались на саму крышу. Над головой от горизонта до горизонта раскинулся не скрываемый больше ничем купол неземного и по-своему красивого неба. Внизу мрачной громадой чернел город, все свои ужасы и опасности скрывший темнотой и кажущийся сейчас тихим и мирным. Где-то стрекотали кузнечики, пела одинокая птица…
Валера, довольно ухмыльнувшись, попытался обнять восхищённо замершую ведьмочку. Та отстранилась.
— Нехорошо… Такой день…
— День скверный, да. Именно поэтому надо сделать хоть что-то, чтобы он стал лучше. Или тебя нельзя трогать?
— Нет…
— Нет, нельзя, или нет, можно?
— Можно… А ты будешь только трогать?
— Не только трогать, конечно.
Крепкий поцелуй запечатал рот девушки, лишив её возможности что-то возражать. Спустя какое-то время она бросила сопротивляться и сама полностью отдалась сжигавшей её всё это время страсти. Веки в блаженстве опустились, пальцы жадно вцепились в Валерину спину, заскользив по ней. С большим трудом сдерживаемые стоны стали раздаваться всё громче и громче…
Вскоре ведьмочка уже извивалась, голая, лёжа прямо на крыше. Но тот, кто заставлял её голосить, взлетая на вершины блаженства, смотрел на всё происходящее холодными внимательными глазами, ловя мельчайшие признаки чего-либо противоестественного. Он и правда боялся, не за себя, а что нечто непонятное и неведомое вдруг завладеет опять его девушкой. Но та внешне выглядела совершенно нормальной, если не считать гиперчувствительности, того, что буквально на каждое касание отвечала самым бурным образом. Что тоже было странным, учитывая недавнее прошлое…
