оставалось лишь побежать следом, на некотором удалении, потому что за взбеленившейся девушкой просто никто не поспевал. Она же, нагнав одного из демонов, хотела воткнуть своё оружие ему в спину — но тот будто почувствовал, увернулся, и пробил преследовательницу своей металлической рукой насквозь. Отбросив уже безжизненное тело, демон хотел было продолжить отступление, но сразу несколько энергетических сгустков пробили его навылет. Стрелков больше не останавливала опасность попасть в Лену…
Уж после этого, казалось бы, всё должно было устаканиться. Но на следующий день почти вся община свалилась с непонятным недугом. Температура под сорок, кашель, насморк, рвота с поносом, запредельная слабость, и ещё множество мелких симптомов — казалось, все напасти, какие только могут быть, обрушились на людей одновременно. Док, Марина и Юля пострадали тоже, но самоотверженно пытались хоть как-то облегчить страдания остальных. Самое удивительное, что им помогали те четверо, кто, видимо, уже достаточно давно томился в плену вервольфов. По их словам, они уже переболели этой дрянью, и имели иммунитет… И, несмотря на то, что этим четверым самим нужна была серьёзная реабилитация, они изо всех сил старались отплатить своим спасителям тем же.
В сложившейся ситуации было не до паранойи, к тому же, состояние бывших пленников говорило само за себя, как и искренняя радость от освобождения, которую очень сложно было бы разыграть. Поэтому, гипотеза о том, что кто-то специально всё подстроил, была отметена как несостоятельная. Правда, многие до ужаса боялись, что зараза может быть как-то связана с превращением в оборотней. Но эти опасения также развеяли бывшие пленники — по их словам, никто не чувствовал никаких позывов к тому, чтобы встать на четвереньки и выть на луну. Просто, видимо, вервольфы оказались сами по себе очень заразными, и общение с ними оказалось чревато последствиями…
На будущее было решено всех новых «найдёнышей» отстаивать в карантине, во избежание. Но, к сожалению, столь здравая мысль пришла слишком поздно, и община успела нахлебаться последствий по полной.
К счастью, на период буйства эпидемии никто не попыытался напасть — иначе, последствия могли оказаться весьма плачевными. К тому же, коллектив постепенно пополнялся воскрешаемыми товарищами. Первой очередью, конечно же, шли свои — Лена, Евген и Карен, последний — уже ветеран, побывавший за чертой второй раз, и пущенный в «Алтарь» вне очереди. После этого планировалось запускать браслеты убитых оборотнями, которых вынесли десять штук — восемь оставшихся от людей из поселения Дока, ещё один оказался представителем поселковых, Вера узнала его, а один, если верить его словам, являлся «дикарём» — нашёл браслеты сам и ещё не успел прибиться ни к кому.
Итого получалось, что при самом благоприятном раскладе, если получится возродить всех, община увеличится до сорока шести человек, считая детей. После общения с живыми и с призраками, с последними — через ведьмочек, само собой, практически сразу все согласились присоединиться. Выбора, по большому счёту, ни у кого не было — группа Гвоздева, в которую входил Док, лишилась своего Комплекса, базы, и стала беззащитной, «дикарь» и освобождённые пленники ничего не теряли, а поселкового убедил Рома, немного знавший этого товарища, расписав все расклады и почему сам сменил лагерь. При этом, панк ничего не приукрасил, рассказал только чистую правду. Правда, объединяться в единую сеть с Гвоздевскими решили только после воскрешения всех их людей, во избежание проблем с коэффициентом общественного расположения.
Для Валеры весь этот период оказался довольно тяжёлым в эмоциональном плане, сразу по нескольким причинам. Первой было то, что он сильно переживал за пса — ведь непонятно было, как сработает «Алтарь» на собаку. Если он даже примет всё и позволит запустить процесс корректно, как для людей — хватит ли пресловутого коэффициента общественного расположения, ведь не все в общине любили животных?
Помимо этого, парень впервые поругался со своей женщиной. Произошло это из-за сущего, по сути, пустяка — у него был жар, и он открыл окно, а Веру в этот момент наоборот знобило. После замечания ведьмочки, он всё сразу снова затворил, правда, при этом пробурчал что-то невнятно-матерное, ругаясь на судьбу и нечистоплотных вервольфов, разносчиков заразы. Вера приняла всё на свой счёт, но промолчала… Но начала с того момента всё делать назло, и в конце концов закатила небольшую истерику, получив на это довольно грубый ответ. Валере было просто хреново, и ему хотелось одного — тишины и спокойствия. Хлопнув дверью, он закрылся на кухне, и так и остался обитать там, на диване.
Всё это вылилось в то, что они не разговаривали друг с другом двое суток. Конец этого периода ознаменовало то, что чуть пошатывающаяся Вера, с лихорадочно блестящими глазами, постучалась и попросилась войти. Валера отворил и впустил её, думая, что сейчас будут извинения, или же, наоборот, новые упрёки… Но причиной появления ведьмы оказалось нечто совершенно другое.
— Твой друг хочет с тобой поговорить.
— Какой друг?, — скрыть удивление от такого поворота оказалось сложно.
— Которого ты скоро пойдёшь воскрешать на «Алтаре»…
— А-а-а…, — несколько разочарованно протянул Валера, сдержавшись, чтобы не ляпнуть, что никакие они не друзья. Евген последнее время жутко бесил его, и то, что сейчас опять влезал в жизнь инженера с какими-то непонятными просьбами, ещё и, видимо, оказавшись у него в квартире, не вызвало ничего кроме раздражения.
— Дальше буду говорить только его слова. Слушай.
Ничего не осталось кроме как внимать тому, о чём вещает гопник устами девушки… И, дослушав до конца, Валера понял — настроение его резко изменилось.
Евген не закончил даже школу, у него было всего девять классов образования, не говоря уже о каких-то там ВУЗах или хотя бы техникумах. Но
