— Да… А часовые, кто там бодрствует вообще?
— Да куча народу, почти все. В основном наших и тебя пасут, чтобы мало ли чего. Часовые из тех, кто не особо надёжный, помню, про это говорили. Убрали подальше, чтобы под ногами не мешались и лишнего не увидели. Там по периметру их человек десять, парами. А из верных, трое караулят тебя, и дюжина ещё остальных. Несколько тех, что на виду, а остальные по соседним комнатам затаились.
— Ты ж говорил, десять их?
— Ну десять, не десять… Там все в кучу, верные и не очень вроде.
— Всего сколько народу? Если точно?
— Слушай, ну ты эта, и спрашивать, туда-сюда. Я и так вон, сколько всего запомнил. Штук двадцать наберётся, наверное.
— Понятно. Ладно, спасибо тебе… Думаю, ты сегодня неплохо так, карму себе подправил.
— Чего там, эта, служу Общине…
— Не общине, а своему будущему. Если забудем про дурацкую грызню друг с другом и возьмёмся все вместе, подналяжем — оно у нас будет, это будущее! А нет, подохнут все по отдельности, без всякого толку.
— Ладно, пойду ещё пошарюсь, глядишь, узнаю чего, ёмана…
— Давай-давай. А я помозгую пока над тем, что ты принёс.
Валера вновь растянулся на кровати, с удовольствием. И принялся обдумывать сложившуюся ситуацию, уже с учётом новой полученной информации.
За размышлениями незаметно подкралось утро, заглянуло в окно местными, по-особому серыми сумерками, которые так и не стали привычными, но давно уже перестали удивлять. Светлело не так, как если бы из-за горизонта осторожно, словно стесняясь поначалу, выглянуло солнце, а потом, всё смелее и смелее, распаляясь, начало бы греть и шаловливо хватать всё своими лучами. Нет, теперь — или, может, скорее здесь, Валера так и не решил для себя, на Земле они находятся или в ином месте — всё происходило совершенно по-другому. Это больше всего походило на то, что кто-то выкручивает ручку регулятора в террариуме, постепенно делая свет ярче, а воздух теплее. Ассоциация напрягала и очень не нравилась, но являлась наиболее близкой и точнее всего описывала ощущения.
Оптимального решения проблемы «поселковых», такого, чтобы удовлетворяло всем критериям, так и не пришло. Вариантов в голове вертелось множество, но все они чем-то не нравились. А разбираться с ситуацией надо было быстро, время на углублённые размышления являлось недоступной роскошью. И, в конце концов, Валера с некоторым злорадством поймал себя на том, что одна идея, казавшаяся одновременно и откровенно бредовой, и, по определённым причинам, чрезвычайно заманчивой, начала завладевать им всё больше и больше. Более того, она нравилась так, что внутри всё начинало трепетать, и с трудом удавалось себя сдерживать и запрещать фантазировать, не делить раньше времени шкуру вполне бодрого ещё медведя.
Общественность, которой было отписано в общий чат, ожидаемо не поддержала, намекая на риск и сумасбродность задуманного. Наверное, в другое время Валера даже согласился бы, позволил бы себя убедить… Но не теперь. Для начала, он попробовал просто уговорить всех, напомнив про «частичную материализацию», которая делала пребывание в мире призраков не такой безвозвратной потерей для общины, а также про опыт своего воскрешения. В довершение, когда логических доводов оказалось недостаточно, просто придавил все возражения тяжёлым булыжником своего командирского «я так сказал». Потому что суть командования зачастую в том и заключается, чтобы выбрать из всех паршивых вариантов какой-то один, а выбрав, заставить всех ему следовать и идти в одном направлении, пусть даже оно неверное. И принять на себя ответственность. Ведь все те, сначала царские офицеры, а потом и красные командиры, стрелялись не потому, что были дураками и не потому, что им очень уж это хотелось…
Валера прекрасно осознавал весь риск, но он принял его, с таким ощущением, будто шагает в пропасть, и заставил принять остальных. С недовольством и ворчанием, право главного было признано. И после того, как все несогласные, наконец, смирились, план начал претворяться в жизнь… Незаметно пролетел ранний завтрак с Главным и с его неразлучным сообщником, когда Валера сидел как на иголках, стараясь изо всех сил не показать тревоги и волнения. Утренняя трапеза плавно перетекла в обсуждение деталей мирного договора: «поселковые» вроде как сломались, великодушно согласившись принять помощь от технологически развитых коллег, но отчаянно торговались за каждую мелочь, и вроде бы незаметно старались подкладывать соломку в некоторых, даже слепому совершенно очевидных, местах. Основной проблемой для этих людей оставалась возможность потери власти, массовое дезертирство в более успешную общину, или даже прямое восстание, а вовсе не демоны, амазонки или кто-то ещё. Поэтому, любое общение между членами двух анклавов руководство «поселковых» всеми силами старалось минимизировать, сделать так, чтобы в конце всё по возможности осталось в том же виде, в каком было в начале. И, конечно же, Главный и его «первый советник» собирались избавиться от излишне сильных союзников при первой возможности, для чего изо всех сил стремились эту возможность себе обеспечить.
Поэтому, было на удивление легко дано согласие на всё, в первую очередь на отправку с бронепоездом группы силовой поддержки, числом аж в пятнадцать человек, и, конечно же, на выдачу во временное пользование водителя для танка. То, что он нужен именно для танка, Валера прямо не говорил, но у него создалось впечатление, что эти двое обо всём догадались. Первыми свою часть обязательств по запуску необходимых улучшений и модернизации имеющихся зданий должны были выполнить Валера и его соратники, даже скорее сам Валера. Инженер общине «поселковых» был жизненно необходим, настолько даже, что его согласились подпустить к святая святых общины — основному зданию Комплекса. Недооценить опасность нахождения инженера
