Быть может, он, как и другой, До истин жизненных нагих, Больной, мучительной борьбой, Борьбою долгою постиг… Но ей он не был утомлён, — О нет! Из битвы вышел он И здрав, и горд, и невредим… И не осталося за ним Ни страха тайного пред тем, Что разум отвергался ем, Ни даже на? волос любви К прошедшим снам… В его крови Ещё пылал огонь страстей; Ещё просили страсти те Не жизни старческой — в мечте О жизни прошлых, юных дней, — О новой пищи, новых муках И счастье нового… Смешон Ему казался вечный стон О ранней старости вокруг, Когда он сам способен был От слов известных трепетать, Когда в душе его и звук, И шорох многое будил… Он был женат… Его жена Была легка, была стройна, Умела ежедневный вздор Умно и мило говорить, Подчас, пожалуй, важный спор Вопросом легким оживить, Владела тактом принимать Гостей и вечно наполнять Гостинную и, может быть, Умела даже и любить, Что, впрочем, роскошь. Пол-Москвы Была от ней без головы, И говорили все о ней, Что недоступней и верней Ее — жены не отыскать, Хотя, признаться вам сказать, Как и для многих, для меня, К несчастью, нежная жена — Печальный образ… — Но она