он держался молодцом.
«Президент Левин выступит с отдельной пресс-конференцией через полчаса, после того, как закончит с некоторыми процедурными вопросами, — проговорил он в микрофон с эмблемой канала, — Но у нас уже есть краткий вариант протокола заседания, эксклюзивно предоставленный нам пресс-службой саммита. Я успел лишь бегло ознакомиться с его содержанием. Но я бы выделил следующие основные моменты. Собственность на реакцию преобразования будет передана вновь созданному акционерному обществу „Нанотек“. Основными акционерами станут государство, Евгений Селеверстов и специально учрежденный совет ООН „По технологическому развитию“. Реакция преобразования будет объявлена „технологической тайной“. Никто в мире, за исключением „Нанотэк“, не сможет использовать подобную технологию в течение ближайших пятнадцати лет. Для охраны режима технологической тайны будет создана специализированная служба. Ее название, особенности формирования и финансирования, а также объем ответственности и полномочий будут обсуждены позже представителями заинтересованных сторон…».
Это было именно то, что и ждал услышать человек. Слушать дальше не было смысла. Он выключил телевизор и отвернулся к открытому окну.
Глава 1
26 августа 2032 года. 12:10
За затемненными окнами сверкал центр Москвы. Свежевыстроенные громады из бетона и стали, устремлявшиеся в августовское небо, покоились на подушке пышной, благоухающей зелени. Яркие лучи по-июльски жаркого солнца не были помехой для огромных экранов, на которых крутились бесконечные рекламные ролики. Технологии делали изображение на них сочным и четким даже в такую погоду. Зрелище заворожило единственного пассажира катившегося по идеально ровному покрытию дороги автомобиля. Пассажиру было понятно, почему теперь, спустя восемь лет с момента выхода исторического закона совета народных депутатов города Москвы «О выделении городских зон и мерах по санации городской территории», за этой частью столицы почти официально закрепилось название «Чистый город».
Чистотой здесь дышало буквально все. От стекол и свежей краски фасадов до надраенных ночью тротуаров.
Но понятия о чистоте не ограничивались зданиями и дорогами. Эта зона была не только самой блистательной и богатой, но и самой жесткой с точки зрения действовавших ограничений. За право жить и работать в Чистом городе приходилось платить. И не только шестизначными суммами за покупку жилья или аренду офиса, но и отказом от курения, крепкого алкоголя, лишнего веса и бензиновых автомобилей. И это был отнюдь не полный список того, о чем должен был забыть человек, желавший обитать в Чистом городе. Кроме того, каждый сантиметр этого вылизанного коммунального рая просматривался и контролировался соответствующими службами и ведомствами. Но судя по улыбкам на лицах отменно одетых людей неспешно шагавших по тротуарам, такое вмешательство в личное пространство никого не смущало. И хотя эта неспешность и эти улыбки казались полковнику Завьялову такими непривычными, они не могли его удивить. Там, откуда он прибыл, контроль за личной жизнью каждого, был гораздо жестче, и при этом воспринимался всеми, как само собой разумеющееся. А непривычным это зрелище было для него лишь потому, что четыре года назад, когда ему вручили билет до «Наногорода» в один конец, москвичи только начинали меняться. Теперь Костантин Федорович мог предположить, что жители Чистого города уже совсем срослись с новой реальностью. Что ж… К хорошему привыкают быстро.
Завьялов продолжал зачарованно смотреть в окно. Вся эта многоэтажная красота, этот столичный размах, это ощущение громадности сильно контрастировали с тем, к чему привык полковник в последнее время. Завьялов вспомнил аккуратный, словно расчерченный по линейке «Наногород», спрятанный от внешнего мира в предгорье Урала, в многих сотнях километров отсюда. Его скромные двухэтажные домики, парки, неширокие и почти всегда пустые улочки. Речку, шумно бежавшую через самый центр на восток, в объятьях уютной каменной набережной. Вспомнил прямоугольники производственных зон. Ангары цехов, окрашенные в разные цвета, в зависимости от предназначения. И даже раскинувшийся на километр в каждую сторону пустырь вокруг сплошного, высотой три с половиной метра забора, окружавшего город. Это все действительно очень отличалось от того, что он видел в окно встретившего его в аэропорту автомобиля.
Серый седан свернул вправо. Водительское кресло не то чтобы пустовало. Оно совершенно отсутствовало. В идеально спланированном Наногороде, расстояния были крошечными, и они пользовались небольшими электрокарами. Так что Завьялов ехал в полностью самоуправляемом автомобиле впервые. Конечно, все эти умные системы, которые ассистировали водителю во всем от старта до парковки стали привычными за долго до того, как полковник покинул «большой мир». Но вот до широкого использования настоящих беспилотников дело тогда еще не дошло. А теперь полковник немного озадаченно смотрел на то место, где раньше у автомобилей неизменно размещалось рулевое колесо, и, будучи в душе немного консервативным, чувствовал себя не совсем уютно. Нет, он ощущал, как плавно и четко ведет себя виртуальный водитель. И полностью осознавал, что вероятность аварии близка к нулю. Но, в конце концов, он был работником специальной службы. Он был контрразведчиком. И мыслил он соответствующе. А потому сильно сомневался, что в случае нападения или другой чрезвычайной ситуации программа виртуального управления сможет повести себя адекватно. Впрочем, сейчас ему оставалось только мириться с
