Радость. Счастье, которое приходит изнутри.

один. Поэтому каждый раз, исходя из того, что тебе одиноко, ты будешь находить людей одного и того же типа; в том или ином человеке ты найдешь собственное отражение. Встретятся двое нищих, встретятся двое несчастных. И помни — когда встречаются двое несчастных, происходит не просто сложение, два несчастья перемножаются. Совместно они создают друг другу намного больше страдания, чем смогли бы создать порознь, ощущая, что им одиноко.

Сначала обрети чувство одиночества. Сначала начни наслаждаться самим собой, сначала люби себя. Сначала стань так подлинно счастливым, чтобы неважно было, кто стучит к тебе в двери. Ты полон и переполнен. Если в двери никто не стучит, все в порядке — у тебя нет ощущения, что тебе чего-то недостает. Ты не ждешь, чтобы кто-то постучал к тебе в двери. Ты дома — если кто-то придет, хорошо, чудесно. Если не придет никто, это также хорошо и чудесно. Тогда двигайся в отношения.

Теперь ты движешься как мастер, не как нищий. Теперь ты движешься как император, не как нищий.

Двое людей, которым одиноко, всегда обращены лицом друг к другу, всегда противостоят друг другу. Двое людей, познавших чувство одиночества, вместе обращают лица к чему-то высшему, чем они сами. Я всегда привожу этот пример: двое обычных влюбленных, каждому из которых одиноко, всегда обращены лицом друг к другу; двое настоящих влюбленных в ночь полнолуния не окажутся лицом к лицу. Может быть, они возьмутся за руки, но они обратятся лицами и сами, полной луне высоко в небе.

Они не будут обращены лицом друг к другу, они вместе обратятся лицами к чему-то высшему. Иногда они станут вместе слушать симфонию Моцарта или Бетховена, или Вагнера. Иногда они сядут под деревом и будут наслаждаться тем, как их обволакивает поразительное существо дерева. Иногда, может быть, они сядут у водопада и будут слушать дикую музыку, которую он непрестанно создает. Иногда у океана оба будут смотреть за горизонт, насколько хватает глаз. Каждый раз, когда встречаются двое людей, которым одиноко, они смотрят друг на друга, потому что постоянно ищут способы и средства, чтобы друг друга эксплуатировать — использовать другого, стать счастливым при помощи другого. Но двое людей, глубоко удовлетворенных в самих себе, не пытаются друг друга использовать. Скорее они становятся собратьями по путешествию; они движутся в паломничество. Цель высока, цель далека. Общий интерес связывает их вместе.

Обычно общим интересом является секс. Секс может соединить двух людей мгновенно, но небрежно и очень поверхностно. Настоящие влюбленные разделяют более значительный общий интерес. И не то что при этом не будет секса; он может быть, но остается частью высшей гармонии. Слушая симфонию Моцарта или Бетховена, может быть, они так близки, что могут заниматься друг с другом любовью, но это остается внутри большей гармонии симфонии Бетховена. Симфония была настоящей сутью; любовь случается как ее часть. И когда любовь случается как часть высшей гармонии, в ней есть совершенно иное качество. Она — божественная, она больше не человеческая.

Английское слово «счастье», happiness, происходит от скандинавского слова hap. Слово «событие», happening, происходит от того же корня. Счастье — это то, что сбывается. Вы не можете его произвести, не можете им командовать, не можете его вынудить. Самое большее, вы можете быть для него доступными. Когда бы оно ни сбылось, оно сбывается.

Двое настоящих влюбленных всегда доступны, но никогда не думают о счастье, не пытаются найти счастье. Поэтому они никогда не разочаровываются — потому что, если что-то должно случиться, оно случится. Они создают нужную ситуацию — по сути, если вы счастливы с собой, то уже находитесь в этой ситуации, и если другой или другая тоже счастливы с собой, он или она также находится в этой ситуации. Когда две эти ситуации сближаются, создается большая, чем две первых. В этой большей ситуации сбывается многое — и не делается ничего.

Человеку ничего не нужно делать, чтобы быть счастливым. Человеку нужно только начать струиться и расслабить сжатые кулаки.

Вопрос был следующий: «Должен ли человек сначала освоиться с собственным ощущением, что ему одиноко, прежде чем двигаться в отношения?» Да — абсолютное да. Должно быть так, иначе ты будешь разочарован, и под названием любви произойдет что-то другое, бесконечно далекое от любви.

Неужели действительно ничего больше не бывает? Моя жизнь кажется такой бессмысленной и пустой. Я все думаю, что должно же быть нечто большее. Я хочу, чтобы было нечто большее.

Есть нечто безмерно большее, но твое «хотение» становится преградой к его достижению. Желание окружает тебя, словно стеной: нежелание становится дверью. Это один из самых парадоксальных, но и самых основополагающих законов жизни: желай — и ты упустишь, не желай — и все твое.

Иисус говорит: ищите и обретете. Будда говорит: не ищите, чтобы не упустить. Иисус говорит: просите, и будет вам дано. Будда говорит: не просите, иначе вам не будет дано никогда. Иисус говорит: стучите, и двери откроются. Будда говорит: ждите... смотрите... двери совсем не закрыты. Если вы станете стучать, сам этот стук покажет, что стучат не в двери — в стену, потому что двери всегда открыты.

Иисус настолько же просветлен, что и Будда, — потому что не может быть речи о большем или меньшем просветлении. Откуда тогда эта разница? Разница исходит от людей, к которым обращается Иисус. Он говорит с людьми непосвященными, непосвященными в таинства жизни. Будда говорит с группой совершенно другого рода — с посвященными, с адептами, с теми, кто умеет понимать парадоксальное. Парадоксальное означает таинственное. Ты говоришь: «Моя жизнь кажется такой бессмысленной и пустой...» Она кажется такой бессмысленной и пустой, потому что ты постоянно жаждешь большего. Отбрось эту жажду, и тогда ты претерпишь радикальное преображение. Пустота исчезает тотчас же, когда ты прекращаешь просить большего. Пустота приходит как побочное следствие, когда ты просишь большего, следует тенью за желанием большего. Пусть желание исчезнет, и тогда оглянись — тени больше нет.

Именно в требовании большего и состоит наш ум — в постоянном требовании большего. Вне зависимости от того, много ли у тебя есть, ум снова попросит большего. И поскольку он продолжает просить большего, ты продолжаешь чувствовать себя пустым, чувствовать, что многое упускаешь. Увидь суть: эта пустота создается желанием большего. Этой пустоты нет, она лишь кажущаяся, но выглядит вполне реальной, когда ты пойман в сеть желания.

Увидь, что желание является причиной твоей пустоты. Наблюдай свое желание, и в наблюдении оно исчезает — и вместе с ним исчезает пустота. Тогда наступает глубокая осуществленность. Ты чувствуешь такую наполненность, что словно начинаешь переливаться через край. У тебя есть так много, что ты начинаешь делиться, начинаешь отдавать — отдавать из сущей радости; отдавать, без всякой другой причины. Ты становишься, как облако, полное дождя: оно должно где-то излиться. Он прольет дождь даже на скалы, где ничего не растет; оно прольет дождь без условий. Оно не станет спрашивать, подходящее ли это место, чтобы излиться. Оно так обременено дождевой водой, что должно излиться, чтобы освободиться от бремени.

Когда желание исчезает, ты так полон блаженства, так полон удовлетворенности, так полон наполненности, что начинаешь делиться. Это случается само собой. И тогда в жизни есть смысл, есть значение. Тогда есть поэзия, красота, изящество. Тогда есть музыка, гармония — твоя жизнь становится танцем.

Эти пустота и бессмысленность — твое собственное действие, и ты можешь это исправить. Ты говоришь: «Я все думаю, что должно же быть нечто большее». Именно это и создает трудности. И я не говорю, что ничего большего нет, большее есть — безмерно большее, чем ты вообще можешь вообразить. Я это видел, я это слышал, я это пережил — есть бесконечно большее! Но ты никогда не соприкоснешься с ним, если продолжается желание. Желание — это стена, не-желание — мост. Блаженство — это состояние не-желания, страдание — состояние желания.

Ты говоришь: «Я хочу, чтобы было нечто большее». Чем больше ты этого