Пальцы цепляют очередную рюмку, содержимое которой оказывается вскоре внутри.
Будь не ладен Пак с его мужицкими разговорами…
Утром Крис жалеет о том, что не умер вчера. Мозг явно усох и содрогался внутри черепа в предсмертных судорогах. Чанёль, совестливая бестолочь, мельтешит на фоне, пытаясь затолкать ему что-то в рот и вынуждая выпить какую-то гадость. Еще бы меньше звуков издавал.
Через неизвестное количество времени Ву возвращается если не к жизни, то хотя бы к существованию.
Пак еще какое-то время мозолит глаза, но вскоре удаляется к любимому Бёну, который, судя по трескотне Чана, похоже, воскрешал Хуана.
Оставшись в одиночестве, Ифань пытается вспомнить, чем закончилось их состязание, и кто, в конце концов, победил. Но сделать ему это не удается. Последнее, что он помнит… ничего…
И в какой момент он отрубился?
Мысленно Ву клянется себе, что уж теперь-то ему точно надо избегать Тао, потому что теперь он способен принести вред не только его физическому состоянию и нервам, но и внутренним органам.
Но мысли и планы так и остаются в его голове, в жизни же все происходит с точностью наоборот и определенно ему назло.
— Крис! Привет! — Чанёль довольно тараторит в трубку, приводя Ву в уныние, потому что гиперактивный Пак всегда несет с собой неприятности, в этом Ифань убеждается очень быстро, — Поможешь с переездом? А то, боюсь, мы с Бекки вдвоем не управимся?
— Чан, у меня работы много.
— Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…
— Всё! Стоп! Хватит! Я понял! Боже! Когда переезжаете?
— Послезавтра! В десять!
— Ладно. Я приеду!
— Спасибо! Ты чудо! Пока!
Глядя на замолчавшую трубку, Ифань думает, что тут что-то не чисто, но многозначительно двигающий бровями шеф, проходящий мимо, не дает возможности поломать над этим голову, и он возвращается к работе.
— О! А вот и ты! Привет!
Что именно не так, Ифань понимает сразу, когда Чанёль открывает ему дверь, и в коридоре Ву видит стоявшего Тао, который при виде него так же шокировано распахивает глаза, как и Крис. Одновременно они гневно глядят на Пака, который невинно разводит руки в стороны.
— Чем больше людей, тем проще. Остальные не смогли, пришлось звать вас. И еще, драться не советую, потому что Бекки недавно выучил пару новых приемов. Он с ними, ну, просто настоящий зве-ерь!
Ву фыркает, но решает приложить все усилия, чтобы так и быть сдержаться. Трещину в ребре после неравного боя с Бекхёном он еще долго лечил, таких травм как от Бёна он не получал ни в одной драке с Тао. Судя по всему, Хуан думал аналогично.
Переезд с «помощью» не разговаривающих врагов, оказывается неоднозначным. Вроде тишина, покой и без ссор, но попытки прибить друг друга коробками или какой-нибудь полкой вводят в уныние.
Как итог, синяков и ссадин ни с той, ни с другой стороны избежать не удалось. Правда «мира и дружбы» до конца переезда удалось достичь путем подзатыльников от Бека и лавинной ругани, потому что «нечаянно» брошенная Тао в Криса ваза и «случайно» уроненная Ву на ногу Хуана статуэтка оказались какими-то особенно ценными подарками от троюродной бабушки по материнской линии. Осколки невинных жертв собирают оба. Ким Хичоль, проходивший мимо сего события, пишет себе второй том «незабвенных слов и выражений незнакомого юноши».
Вечером Тао и Крис, с облегчением выдыхая, вываливаются из новой квартиры ЧанБеков, оправдывая невозможность прийти на новоселье из-за работы, занятости и внезапно возникшей горы дел!
Останься у них силы, и они непременно воспользовались возможностью пару раз стукнуть друг друга для отведения души, но сделать это оказывается невозможно. Руки тянет от постоянных коробок со «всего лишь парой книжек» и «подумаешь, это же лишь кухонный гарнитурчик». А ноги подгибаются от недавней тяжести, сил хватает на пару слов, да и то вяло и нехотя. Даже сил ругаться нет, поэтому обмен любезностями заканчивается
