– Как я понял, – Джастин задумчиво огляделся по сторонам, – раз мы все служим Гастману, то он и решил поставить в Дурн-фар своего человека. Весь контингент его – значит и форт его. И плевал он на ландфрид и всех союзных феодалов.
– И на кой, – удивился Джим, – графу все это? Наоборот, другие бы князьки своих людей прислали, раз уж мы тут с год сидим. А то как-то… щедро получается. Своих на баррикады значит, да в обгон всех прочих… Не жалеет нанче людей Гастман, ох не жалеет, не то, что раньше.
Караулы на стенах утроили и потому Джастин попал в столовую уже ближе к вечеру. Здесь, как и на всех постах, только и говорили, что о очередном рейде лайонелитов. Спорили и гадали о том, будет ли это быстрая, в пару недель, операция, предполагающая только грабеж деревушек и пригородов, да сжигание холуп. Или все таки близится настоящая, большая война, с осадами и штурмами городов.
В Бирне, стране огромной, и вечно раздираемой междоусобицей, войны, стычки и взаимный террор не был чем-то новым. После свержения королевской династии, более двухсот лет назад, землю, как и власть, поделили феодалы наместники. Сначала герцоги, из разных ветвей правящей семьи. Но в следствии постоянных заговоров и переворотов, в стране не осталось никого, кто так или иначе был бы связан с королевской линией, носил бы хоть частицу той крови. Власть переходила из рук в руки вместе с землями и титулами, теперь значащими совершенно не то что раньше. Древнейшие дома все больше теснило новое дворянство, состоящее, по утверждению старых вельмож, из бандитов, купчишек и всякой заморской швали. Что ж… эти утверждения были не далеки от правды. Но истерзанная постоянной грызней соседей, истоптанная ногами бесчисленных армий, отрядов и банд, Бирна – все же продолжала жить. Более того, продолжала оставаться независимой и, в каком то смысле, единой страной.
Подобные, непростые условия – породили определенную породу людей. Не только потому, что для выживания необходимо было приспосабливаться. Быть хитрее, сильнее или незаметнее чем раньше. Но и потому, что такой кажущийся хаос – словно магнит, притягивал людей особого сорта со всего мира. Наемников, авантюристов всех местей и, разумеется, торговцев. Ведь война – удовольствие очень затратное, а значит, для кого-то и очень выгодное. Правда среди людей, направлявшихся в Бирну, хватало и обыкновенных преступников, грабителей, воров и убийц, стремящихся укрыться от наказания в этом огромном человеческом муравейнике. Но и из них можно было извлечь определенную пользу. И феодалы наместники это умели. Вербовщики чуть ли не круглый год набирали пополнения. И бывалым, готовым на риск людям, пусть даже и не слишком надежным, почти всегда находилась работа.
Так же избыток вооруженных столкновений определённым образом изменил некоторые из старых сословий. Рыцарские ордена, во времена централизованной, управляемой одним монархом Бирны, бывшие чем то вроде личной гвардии богатейших дворян, теперь стали независимыми. И даже превзошли тех самых дворян и богатством, и влиянием. Наиболее крупным и сильным считался орден лайонелитов, так называемых железных львов. Фактически они владели крупнейшим графством Бирны – Уилфолком. Хотя формально там и правил марионеточный граф, из старых, сохранивших только имя да гордость, дворян.
Помимо рыцарских орденов, сильно разросшихся и окрепших на постоянных войнах, выделилось еще одно сословие. Своего рода промежуточная ступень, между простолюдином-наемником и рыцарем благородного происхождения. Потомственные солдаты, потомки тех, кто маршем пересекая страну из конца в конец не забывали о семьях, оставленных где-то позади. Такие нередко служили десятилетиями, не только выживая и получая приличное жалованье в добавок к трофеям, но и отправляя солидную часть дохода на свою малую родину. Хорошо обеспеченные, по сравнению с детьми крестьян и ремесленников, их сыновья частенько выбирали ту же дорогу. А дожидаясь того времени, когда меч на поясе перестанет биться о землю, посвящали силы и время изучению воинского дела. Для этого были созданы специальные академии, в которые дети ныне служащих, и способных регулярно платить, солдат – принимались особенно охотно. И в некоторых, из подобных заведений, учили не только держать строй и колоть копьем, а также читать и писать, а порой даже знакомили с тонкостями военной стратегии и тактики. Разумеется выпускники таких академий ценились много выше обычных, неграмотных и неподготовленных новобранцев.
– Джастин, садись сюда, потолкуем. – Окликнул его Марлон, уже сидевший за угловым столом, в окружении нескольких старых приятелей.
– Потолкуем. Есть о чем. – Присаживаясь согласился он.
– Этот франт, Аддерли… Насколько я понял – даже не военный. – Начал здоровяк, не прерывая работы ложкой. Остальные собравшиеся тоже слушали и кивали не отрываясь от мисок с похлебкой. За день успели здорово проголодаться. – И на кой Гастман его прислал? Мож он умный сильно, но по виду то и не скажешь. Да и вообще… Ну ты понял.
– Понял, – согласился Джастин, энергично вылавливая из похлебки разваренные хрящи, считавшиеся мясом, – понял и то, что его милость решил оттеснить прочих феодалов Хертсема от контроля над перевалом. И это перед готовящейся компанией лайонелитов. Ведь по словам этого Аддерли – граф все предвидел, предугадал. Эх… какая прозорливость.
Доев похлебку, Джастин шумно втянул остатки через край глиняной миски. Остальные справились быстрее и сейчас выжидательно смотрели на него. В большинстве своем тертые, старые вояки, тронутые сединой и покрытые шрамами. Сидели и ждали.
Все ни как не привыкну, – подумал Джастин, – хотя… все таки и мне уже за тридцать, да и боевого опыта накопилось. Но ведь и раньше многие считали меня чуть ли не всезнающим волшебником. Даа… для большинства из них умение писать – уже магия. По началу и Марлон наблюдал как я читаю глазами полными суеверного ужаса. После, ужас сменился благоговением.
