– Да она совсем другая. Не веришь? Честное слово. Она хорошая девушка, не зазнайка вовсе, и очень красивая.
Каллист вспомнил полуденное невероятное приключение и нечаянное знакомство с Адельфиной и посмотрел на верхушки деревьев, раскачивающихся в такт его возбуждённым мыслям. Поэтический стих призвал музу, готовую нашёптывать любовную лирику. Однако записать рифмы он мог только вечером в тишине, поэтому Каллист спустился с небес и обратился в слух, всячески выказывая почтение любимому дедушке.
– Ладно, внучек. Все девушки хороши, милы и красивы до поры до времени. Моё дело стариковское. За свои неполные сто шестьдесят три года хороших и хорошеньких девушек, прекрасных и распрекрасных фигурой, умом и характером, я видал и «перевидал» достаточно. Могу заверить письменно и печать поставить: лучшая из них та, что прошла мимо, особенно в молодом и «вьюном» возрасте, когда карьеру надо делать, на ноги становиться.
– А как же бабушка? – внук озорно сверкнул глазами.
Сэр Леопольд Иолант тщательно вытер губы и руки льняной салфеткой, встал из-за стола и вышел на веранду, чтобы по привычке подремать после обеда в кресле-качалке на свежем воздухе. Каллист повторил все те же движения наспех и вприпрыжку выскочил следом. Дедушка сел в кресло и посмотрел на внука как будто сердито:
– Ты бабушку не приплетай сюда. Не умничай! Бабушка – это святое. Я предупредил тебя как более опытный товарищ и повидавший всякого в жизни. Остальное – дело ваше, молодое. Разберётесь, – он вздохнул и покачал головой. – Хорошо, Каллист, будет тебе пригласительный билет на Бал Выпускников в Гелиополе. Я позабочусь об этом, так и быть.
Глава 3
Адельфина в Нижнем Городе
В это время сумасбродную путешественницу занимал уже новый мир городских улиц нижнего этажа – «Нижний Город», о котором в их школе говорили только шёпотом на ушко друг дружке, озираясь по сторонам – нет ли близко учителей. Её сверстницы, как и она сама, никогда не бывали на улицах и перекрёстках «Нижнего Города». От волнения, что она увидит «Нижний Мир» своими глазами, а не понаслышке, у девушки участился пульс.
Бегущая дорожка, траволатор, доставила Адельфину в Центральный район города Гелиополя, на Площадь Двух Солнц, похожую по форме на цифру восемь. Одно колечко этой «восьмёрки» называлось в честь главного светила – «Дом Жёлтой Звезды». Второе колечко имело честь удостоиться имени спутника Солнца – это был «Дом Голубой Звезды» – Немезиды. При первом же просвете между перилами, своеобразной станции посадки пассажиров, девушка сошла с траволатора на тротуар. В центре площади возвышалась громадная статуя с двумя головами, символизирующая власть двух светил. Одна голова была мужской, другая – женской. Вокруг статуи размещались высокие смежные арки, купол которых переходил в многоструйный фонтан-жирандоль. Тугие струи хрустальной воды разбрызгивались так, чтобы падающая вода собиралась вновь у подножия статуи, попиравшей ногами крышу аркатуры.
Адельфина, открыв рот, пошла прямиком через площадь к статуе, чтобы лучше рассмотреть символ религии атлантов. Ощущение величественности знаменитой скульптуры «Двуединоначалия Всего» возникало у любого, кто осмеливался подойти к её стопам. Мраморное изваяние свысока взирало на копошащийся внизу «человейник». Точнее, оно вообще не лицезрело ни одно человеческое существо, так как мужская голова смотрела на восток, встречая каждое утро восход жёлтой звезды – Солнца, а женская голова – на север, поджидая восход голубой звезды – Немезиды.
У подножия храма стояла группа людей в длинных и бесформенных лиловых плащах и о чём-то оживленно спорила, поглядывая на Адельфину. Вскоре от этой компании отделился один из спорщиков и подошёл к девушке.
– Простите, леди, не знаю вашего имени, вы не бывали в храме Двуединоначалия Всего?
– Нет, а вы кто? – попятилась она от незнакомца.
– Не бойтесь меня, дитя моё. Я один из скромных служителей этого храма.
– А где этот храм находится?
– Здесь, внутри этого великолепного символа Двуединоначалия Всего, который жители Атлантиды именуют Скульптурой.
– Моё имя… – начала было лепетать Адельфина. Но служитель прервал девушку и заговорил сначала тихим вкрадчивым, а затем глубоким бесцветным монотонным гипнотическим голосом:
– Не торопитесь, дитя моё, называть имя первому встречному, даже мне. Имя каждого гражданина Атлантиды, да и просто любого человека, заключает в себе большую силу. Силу эту доверять чужому человеку не стоит, кто бы он ни был для вас. Я назову вас по-своему, допустим, Аэрина-ра.
– Почему Аэрина, да ещё с приставкой «ра?»
– Это ведь ваше аэродинамическое крыло, не так ли? – незнакомец указал правой рукой на виновника приключений девушки.
Адельфина кивнула, а служитель храма продолжил:
– «Аэрон» означает воздух. Поскольку воздух – ваша стихия, если я не ошибаюсь, то вы дружите с этой стихией. Я прав? Скажите «да», – он сосредоточился.
