Микаэль спокойно что-то ответил. Кастор передал ему сумку.
- Будь умницей, Лора, - на прощание произнес мой опекун и вернулся во двор.
Микаэль беззвучно, только губами, усмехнулся, что заставило меня задуматься о том, к чему относилось напутствие Кастора: ко всей практике или только к знакомству с Микаэлем...
- Как прошел день рождения? - автоматически завела я светскую беседу.
- Отлично, как всегда, - весело ответил Микаэль, открыл багажник припаркованного рядом мотоцикла и кивнул на пассажирское сиденье. - Сбор у школы, правильно?
- Да.
Устроившись на сиденье, не представляя, что еще можно сказать навязавшемуся провожатому, я надела шлем: если Микаэль внимательно смотрел передачу про заседание комиссии и умеет пользоваться компьютером, он знает, куда ехать.
Не обменявшись больше ни звуком, мы тронулись, проехали полгорода и остановились только за пятнадцать метров до посадочной площадки "Каменного соло". Я стянула шлем, собираясь слезть с мотоцикла, но Микаэль остановил меня:
- Зря торопились, - заметил он. - еще не все собрались. Побудь пока в мотоцикле.
На трех скамьях площадки, действительно, сидели только пятеро: Захар, Лесь, Клара, Светлана и Джеппо. Они сонно щурились на мотоцикл, с трудом подавляя зевки.
- Обещай, что в следующий раз пойдешь со мной, - вдруг сказал Микаэль.
- Что?! - от возмущения я выронила ручку сумки. - Ничего я тебе обещать не буду.
Он тихо рассмеялся.
- Не стоит отказываться от того, о чем ничего не знаешь. Если это не имеет потенциальной опасности, конечно. Но я не опасен, и мои друзья тоже.
Про какую-нибудь опасность я даже не задумалась. От легкомысленных знакомств меня всегда удерживало лишь опасение впустую потратить время.
- Тебе понравятся мои друзья. Анри, правда (он самый близкий друг), бывает иногда грубоват, но его стоит один раз осадить, и он сразу приходит в себя. Есть еще Чимола - он сходу сочиняет отличные стихи, Кичи на досуге рисует фантастические пейзажи, Отто любит нас всех разыгрывать. Мои любимые девчонки, близнецы Марианна и Марина - красавицы, они любят петь дуэтом и смеяться...
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула: неприятное это занятие - отшивать в общем-то милого человека.
- Микаэль, еще раз: меня не надо жалеть. И не надо говорить, что не жалеешь. Тебе не могут нравиться девушки моего типа - таким, как ты, с такими, как я, скучно...
- Спорить не буду! - не переставая излучать потоки обаяния, поспешно согласился он. - Но разве ты не хочешь измениться? Тебе, как и всем твоим яйцеголовым одногодкам, не хватает сумасшедшинки, но это, поверь, дело наживное.
Я на пару секунд онемела.
Микаэль был таким же, как Саша - из "первой волны" нашестранцев по рождению, из тех, кого с пеленок растили защитниками Нашей Страны, в ком усиливали инстинкты и чувствительность. Они слишком хорошо видели, слышали, распознавали фальшь, слишком чутко реагировали на неосторожные мысли и эмоции и, когда не нужно было сдерживаться, обдавали окружающих таким жарким темпераментом, что другие, иначе воспитанные, от них просто уставали.
Я и мое окружение относились к "второй волне" - к "интеллектуалам". В нас тренировали емкость памяти и быстроту мыслительных операций, мы были холоднее.
Эти различия казались понятными и непреодолимыми, но раньше я не предполагала, что одна "волна" к другой может относиться настолько пренебрежительно, даже враждебно...
- Яйцеголовым? - уточнила я. - Вы так о нас думаете? А нам, значит, нужно считать вас тупыми?
Это было бы несправедливо. Представители "первой волны", хотя и не способные за полминуты в уме решить дифференциальное уравнение, в аналитике нам ничуть не уступали, однако обида требует компенсации.
Микаэль дурашливо изобразил испуг.
- Я что, прямо сейчас развязываю классовую ненависть?! Нет-нет, что ты, мы вас очень уважаем, ценим и без колебаний отдадим свои жизни, защищая вас, если понадобится.
Это я и без него знала - в смысле, что они за нас отдадут жизни. Их так настроили. Саша всегда неосознанно искал, от чего бы меня защитить, и, поскольку в настоящем такой необходимости не возникало, он пытался обезопасить мое будущее, обучая некоторым приемам самообороны.
Может быть, их пренебрежительное отношение - всего лишь ответная реакция на нашу подразумеваемую большую ценность? Хе-хе.
- Короче, поищи подружку среди своих.
