государю «в естве и в питье, и в платье или в ином в чем лиха напасти не учиняти; людей своих с ведовством, да и со всяким лихим кореньем не посылати, и ведунов и ведуний не добывати, на следу всяким ведовским мечтанием не испортити, ни ведовством по ветру никакого лиха не насылати» и прочее. Во время войны боялись, чтобы чужие государи не подослали волшебниц испортить государеву семью, и успехи Самозванца всеобщее мнение ничему другому не могло приписать, кроме ведовства. Опасение, чтобы лихие люди не нанесли порчи царю и царскому семейству, не имело границ. Чуть только случилось прихворнуть государыне или кому-нибудь из царских детей, сейчас же подозревали, что их испортили, сглазили или напустили на них худобу. Женщины, составлявшие дворню царицы, жили по большей части в неприязни между собой, соперничали одна с другой и взаимно одна на другую доносили. Если в домашнем царском быту возникал какой-нибудь спор между супругами, этому искали причины в ведовстве и порче. Болезнь царского младенца приписывалась сглазу и порче, и оттого маленьких царевичей и царевен старательно оберегали от человеческих взоров, полагая, что дурное действие недоброго глаза легче подействует на малолетнего, чем на взрослого. То же господствовало и в домах знатных господ; господа, заболев, подозревали слуг, что они нанесли им вред ведовством, а слуги, рассердившись на господ, действительно прибегали к ведунам и ведуньям, чтобы с помощью их знаний отомстить господам. Между тем волхвы, знахари, ворожеи, ведуны пользовались всеобщим легковерием и делались поверенными в житейских делах всех классов народа; одни портили, другие снимали порчу, предохраняли от нее или отгадывали, кто испортил. Таким образом, между чародеями происходили своего рода поединки, где оружием было их искусство. Они соперничали друг с другом; один думал своим ведовством уничтожить ведовство другого, а между тем кто-нибудь доносил на них, и обе стороны попадались в руки блюстителей порядка и правосудия, собиравших равные плоды и со злого, и с доброго колдовства, а еще больше с тех, кто прибегал к тому и другому роду колдовства. Церковь строго преследовала всякое ведовство, не щадя даже и лечения, относившегося вообще к зелейничеству. В монастырских имениях волхвов и баб ворожей считали наравне с ворами и разбойниками. Правительство в XVI веке определило, следуя внушениям Церкви, преследовать волхвов, чародеев и звездочетов, как клятвопреступников, хулителей и подстригателей усов. Не только преступников подвергали кнуту и лишению имущества, но целая община, где жили чародеи и волхвы, облагалась денежной пеней. В XVII веке повсеместно преследовали ведунов, ведуний и зелейников, сажали под стражу проезжих людей лишь за то, что находили у них корешок; заточали в монастырь того, кто вздумал бы попробовать поучиться заговорным словам; сжигали и тех, кто имел их при себе. Народная месть преследовала колдунов и колдуний в эпохи общественных бедствий, например, засухи или излишней влажности, вредной для хлеба; тогда делали заключение, что несчастье происходит от ведунов, умеющих владеть обилием и скудостью, и обрекали на сожжение тех, к которым редкий из народа не прибегал прежде в своих нуждах. Вообще преследовавшие чародейство, как зло, часто уступали всеобщему суеверию и обращались к нему за помощью. Сам благочестивый царь Алексей Михайлович, столь преследовавший ведовство, как богопротивное дело, в 1650 году приказывал стольнику Матюшкину высылать крестьян в Купальскую ночь искать сераборинного света, инпериковой и мятной трав и дягилу, а перед концом своей жизни, в 1675 году, приказывал воеводам в Сибири, которая по своей отдаленности представлялась в народном воображении страной таинственных сил и чудес, собирать знахарей, узнавать от них о травах и сами травы присылать в Москву.
Венчание.
Благочестивые люди не только гнушались обращаться к чародеям, но вообще считали грехом искать в чем бы то ни было помощи от несчастий, кроме молитвы, и приписывать их чему бы то ни было, кроме Божьего гнева.
Во время морового поветрия при Алексее Михайловиче многие полагали, что бедствие это происходит «от звезд тлетворных, и воз дымлений, и воспарений земных и морских, и прахов, и зловония мертвечин, и дождев летних»; другие же укоряли таких толкователей и доказывали, что другой причины, кроме кары Божией за грехи, не следует искать. Патриарх Никон, не отвергая последнего толкования, допускал, однако, и толкования первого рода и на этом основании доказывал, что тот не грешит, кто уезжает из города, где свирепствует зараза, что, напротив, тот, кто подвергает себя явной опасности, равняется тому, кто сам на себя накладывает оружие. Но так как в старину даже в «Стоглаве» объяснено, что Бог наказывает страну, человеков и скотов падежом и тлетворными ветрами, иногда же пожарами, иногда же голодом и войной за тяжелые пороки и в том числе за содомский грех, то старые благочестивцы вооружались против подобных умствований и советовали, по примеру святых мужей, Бога ради переносить с благодарением многоразличные недуги и болезни.
Избегая чародейства, набожные люди верили в его силу в простоте ума, и если случалось кому заболеть, то хотя и приписывали свое несчастье напуску или волхвованию, однако не прибегали к добрым колдунам, а искали помощи в религиозных обрядах и всегда были под страхом влияния таинственных сил; везде видели бесов, которые очень часто в их воображении походили больше на шалунов, чем на искусителей к пороку. Духовные лица, благочестивые старики и старухи сами боялись бесов, а других ими пугали и требовали, чтобы человек был всегда настороже против врагов человеческого рода, вооруженный молитвой и крестным знамением. Иногда бесы поселялись во дворах и домах, производили стук, пугали привидениями и вообще делали разные шалости. Верившие знахарству использовали против этого различные симпатические средства, например, «сжечь совиные кости и тем дымом храмину свою кадить и двор курить – и исчезнет бес, а потом ослиным салом назнаменуй двери, и всякое зло, которое найдет на двор, исчезнет. Для того же хорошо держать корольковое каменье: от него нечистый дух бегает, потому что тот камень крестообразно растет». Набожные люди прогоняли из домов своих бесов внесением чудотворных икон, как о том гласит надпись на ограде церкви Гребенской Божией Матери в Москве. Ангел-хранитель всегда стоит на страже вверенной ему души против действия злого духа, и потому к нему нужно поминутно обращаться. Каждый день, в первый час дня, ангел-хранитель является на поклонение Богу и объявляет все дела и мысли человеческие. Поэтому надо всегда прилежно молиться и благодарить Бога в конце дня и в конце ночи,
