Максим Макеев
Московское боярство
Пролог
«…И люди те зело странные, боевитые и мастеровые. Под нас идти не хотят, примучивать их — много воинов положим…» — писарь вопросительно посмотрел на своего молодого военачальника.
— Написал? — Олег засунул ногу в стальное стремя, — Если всё, пергамент тот в Новгород передашь, Рюрику.
Писарь, так он правда не назывался, а просто был воином, владевшим грамотой словенской, свернул листок чудного пергамента в трубочку и засунул его в деревянный пенал. Теперь пути его и остальной дружины расходятся — ему двигаться конно на полдень, в Новгород, дружина пойдёт на закат, к Ладоге.
— На Ладогу придём — надо будет подробнее отписать, — Вольга крутил в руках странно прошитую стопку не менее странного пергамента.
— Ага, если грамотного найдём, — Олег поправил шлем, — хоть каким письмом владеющего…
— А в Москве все такие… — осторожно добавил Вольга, — Я сам видел, пергаменты носят друг другу, читают и пишут. Даже мальцы! Называют ещё странно так его, пергамент тот…
— Бумагой его называют, — встрял разговор Златобор.
Домой он двигался в приподнятом настроении. Хороший торг получился в Москве, сани мытника были забиты приспособами для письма, что так порадовали отца в прошлый раз.
— Не, по другому… Как-то… «наряд», во! — вспомнил Вольга, наморщив лоб.
— То когда для работы. А так и указ может быть, и накладная, — мытарь потрогал стопку листков, лежащую за пазухой, — мне тех накладных вон дали, там расписано всё, что, кому, куда, сколько да печать стоит. И цены…
— Я думал, там всё — наряд, — Вольга пришпорил коня, — у них вообще странно. Седла эти, стремена да шпоры. Коней, главное нет, а сделали так, что теперь ездить верхом — одно удовольствие. Скажи, Олег?
Олег, услышав обращение к себе, вынырнул из раздумий. Кивнул, и опять погрузился в невесёлые мысли. Было о чём подумать молодому воину. Как отнесётся Рюрик к его самоуправству — непонятно. Он хоть и родич дальний, но ведь и правитель Новгородский теперь! Послал его Рюрик дело сделать одно, так вроде справился Хельг. Правда, не так, как думалось изначально. Результат будет тот же, что нужен князю Новгородскому, а вот как делать его станут… И кто… И на каких условиях… Не много ли Олег на себя власти взял при переговорах в Москве? Не укоротит ли Рюрик родича на голову за такие дела?
Земли, на которых стояло боярство Московское, были ничейными. Корелы и Новгород не успели проникнуть в те места. Но Рюрик считал всё Приладожье своими владениями, о чём Олегу и сказал. И выходит, что сейчас на Новгородской земле стоит город, который не подчиняется новому конунгу словен да кривичей. И если Москву под руку брать придётся, то надо большой отряд собирать. А людей не дадут, не до того сейчас. Да и воевать с новым городом Олег не хотел, уж больно странное место. И даже страшное. Сколько воинов поляжет, чтобы москвичей под руку Новгорода взять? Сто? Тысяча? Три? Пять? Недавние события показали, что воинская сила за новым городом стоит большая. Да и стоит ли примучивать Москву? Ведь она и так урок Рюрика взялась выполнить. Да, не без выгоды для себя, не бесплатно, но ведь согласилась! И роту о том подписали, и богам клялись. Новгороду это, правда, стоило солидного куска земли, который теперь нельзя считать своим, так Олег договорился. И вот именно за это и переживал молодой воин. Как Рюрик посмотрит на раздачу владений Новгородских? Не осерчает? Не придётся ли опять под стены Москвы идти, но уже с отрядом большим? Ведь Олега на Ладогу поставили север земель Новгородских охранять, знать, ему с Москвой и решать всё придётся. Ладно, про себя решил молодой военачальник, доложу всё Рюрику, объясню, а там видно будет. Чего почём зря гадать? Олег чуть пришёл в себя, вернулся в мир, и начал вслушиваться в разговоры своих спутников.
— … Когда огонь полетел, я думал все, конец вам, — закончил мысль Златобор, — ведь говорил же, надо тихонько да с уважением! А вы всё — «сами, сами».
Мытник передразнивал Олега. Тот не обижался, уже и сам понимал, что сильно рисковали они при появлении у Москвы. Вон, тогда, на поле, хорошо
