Взрослые тоже впечатлены, особенно скоростью доставки сообщений и тем, что мелкие всё сами организовали. Теперь через почту наших суворовцев пошёл поток писем уже от всех жителей трёх сел. Мужики да бабы ходят к ответственным суворовцам, диктуют текст, другой наш воспитанник читает его у получателя. Красота! Малолетняя банда теперь не просто силу имеет, но и некоторый хозяйственный эффект оказывает. Федя-младший посмотрел на это, и начал дальше копировать жизнь училища в новых условиях.
Отправят одного суворовца за хворостом — вся пятёрка дует в лес. Там, разделив труд, как в училище делали, за день таскает столько того хвороста, сколько каждый по отдельности бы неделю таскал. Надо овец пасти, суворовцы им таблички сделали деревянные с именами и принадлежностью, одного в «наряд на овец» выделят, и тот всех пасёт. Надо ягоды собирать — и тут наши за счёт разделения труда впереди планеты всей, обдирают под ноль всё, до чего дотянутся. И так во всём. Федя-старший, да и остальные мужики и бабы, радуются, прирост-то в хозяйстве ого-го! Задумки наших суворовцев теперь хотя бы выслушивают, и то хлеб. А некоторые — так и принимают, что не может не радовать наших малолеток. Сила есть, ум подключили — статус сильно вырос. Потянулись другие дети, с вопросами, мол, как в вашу «банду» вступить? Федя им про грамоту да счёт, про занятия и физкультуру, про дисциплину и Манифест суворовцев речь прочитал, три четверти отсеялось, особенно те, кто постарше. Младшие наоборот, прониклись, ибо в консульстве, заботу о котором Федя-младший своим решением взял на себя, как «Представитель и воспитанник Государя», появились примитивные настольные игры, какие-то сказки самописные на бересте, прочее интересное. Там мелких и учили суворовцы.
Дальше — больше. Федя-младший прожужжал все уши отцу про трактора, что сеют-пашут да делают всё в Москве, мол, надо бы и себе такой завести. Крепость сделать. Зачем крепость? А вдруг оставшиеся сёла недоброе задумают? Вон, приходили уже с «разборками», а ну как повторить захотят, наказать строптивцев? Папа сыну про долг талдычит, мол, не расплатимся. И тут Федя-младший ему расчёты сует под нос. Процента-то по долгу нет! А значит, рано или поздно выплатим точно! Он же не растёт! Федя-старший в некоторой прострации, ему такие математические изыски неведомы и непонятны. Пришлось сыну папика учить математике. В ход пошло то, что экономику мы преподавали всем, даже детей учили считать ресурсы да выгоду. Вот Федя-младший на классической задаче «насколько больше трактор нарубит дров, чем вручную?» окончательно папу-то и уговорил. Получалось, что на неделю трактор надо взять, навалить леса побольше. Потом своими силами его приготовить, что на дрова, что на стройматериалы, и ещё раз вызвать. На всю зиму топливо будет, а значит, больше времени на ягоды и гриб, охоту и рыбалку. А больше собирательства — больше меха, больше шкурок — меньше долг Москве.
Уговорили мужиков, по осени отправили к нам сообщение, мол, хотим трактор. Мои сигнальщики подивились берестяному письму, согласовали всё со Святославом, ну и отправили туда рабочую команду. Потом, через месяц, ещё раз. Долг вроде как и вырос у села, но благосостояние, промышленный потенциал — тоже. А значит, и быстрее расплатиться можно. И всё это мои суворовцы с расчётами мужикам доказали! А там и оставшиеся два села жалом водят на момент воспользоваться в долг возможностями Москвы…
— Значит, моим именем ситуацию к всеобщему удовлетворению решили? — задал я вопрос после окончания повествования.
Оба Феди покраснели, замолчали. Я же в образовавшейся паузе рассматривал внимательней консульство. Вон доска кривая, чуть не из коры и щепок сделана, углём на ней пишут. Стопки бересты, вроде как архив получается. На столе какие-то фигурки, палочки-веточки — я так понял, это аналоги наших настольных игр. Шкатулка резная. Красивая, кстати, отдельно стоит, закрытая.
— В шкатулке что?
— Паспорта, — горестно выдохнул Федя-младший.
— Вот что, — я встал с лавки, — Федор Федорович, за проделанную работу тебе спасибо от всего государства Российского в моем лице…
И я поклонился пацану. Оба Федора оторопели, думали, сейчас влетит за самоуправство с именем Государя, а оно вон как повернулось. А у меня спина не переломится, тем более что сам дурак, не предусмотрел, не поддержал, не обеспечил… Я опять примостился на лавку:
— Поклон тебе за то, что не забыл Суворовское училище, Москву, и порядки её продвигать стал, Законы вводить. Молодец, все сам сделал, помощи не просил. И связь организовал, и учебный процесс поставил, как смог, и по хозяйственной части — тоже верно всё сделал. Кстати, про разделение труда, ну, что каждый одно только делает, как на сборе хвороста, где подсмотрел? Или в процессе учёбы дошёл?
— Ну мы полы мыли в училище, по трое. Ты ж сам приходил, сказал, нечего каждому тряпкой елозить, пусть один воду носит, второй тряпки готовит, третий моет, быстрее так. Ну и по экономике так сказали…
— Хм, и то верно. По сделанному я тебе только ещё раз поклониться могу от государства нашего. Теперь давай по проблемам и недочётам. Там мои в основном, сам дурак, не предусмотрел, не предвидел…
Папа с сыном сидят с отвисшими челюстями, не привыкли тут к самокритике от начальства.
— Но и ты тоже хорош, — вот, теперь челюсти на место встали, всё правильно, — почему не попросил учебных материалов да бумаги?
— Ну ты ж Государь, неудобно…
— Неудобно спать на потолке, одеяло падает, — немудрёная шутка развеселила корелов, — а рапорт подать для дела нужного завсегда правильно. Ты же гражданин Российский, вон и паспорт имеется, хоть и подданные родители твои пока. А значит это, что за тобой целая страна, которая тебя в дельном начинании всегда поддержит. Обратное тоже верно, сам понимаешь, поддержать государство своё, если оно о тебе заботится, всегда надо…
— Да я!.. Да мы!.. — младший Федор вскочил.
