Внутри кипела ярость и злость. В основном — на себя. Дебил! Дурак! Идиот! До…б! Кретин! Имбецил! Планы на века строил! «Торговлей будем под себя подминать Новгород и окрестности» — передразнивал мой внутренний голос меня. О будущем глубоком думал, с. ка, «Плесень» писал, мать её так! О судьбах России беспокоился! Всё за трамвай в Москве переживал, хватит ли места на дорогах! «От соседей с севера отобьёмся — Новгород нас с юга прикроет!», — продолжал дразниться внутренний голос, — «Рюрика под себя подомнём, и по землям словенский пойдём с торговлей, до естественных границ! Клятвами да договорами будем удерживать бандитов, богами их пугать! А оружие создавать не время — по остаточному принципу обойдёмся. Корабли нам тоже не к спеху. И зачем на пушки на лодках? Лучше ведь пневматикой перестрелять экипаж драккаров да захватить добычу!». Жаба задушила, собака! Всё переживал за прогресс, врагов бить боялся до смерти! Войн вести не хотел, чтобы кровной мести не было! Вместо пушек — масло. Животиной с Новгорода возьмём при торге, хозяйство подымем! Бл. ь! Су…а! П…ц! Вот то масло со зверьём сейчас и доедают захватчики! Семья, друзья, дети, граждане — всех подвёл. Умничал о политике международной, о психологии да экономических интересах. Силу почувствовал, в расклады местные вступать начал. А вон она та политика, в виде пяти лодок ходких к нам идёт, явно не в город сопроводить с торжественным салютом!
— Государь, — прервал моё самобичевание Златобор, — лодка сигнал шлёт, наша.
— Где? — я резко обернулся.
На самом горизонте мигал огонёк. Короткий-длинный-длинный-короткий… Семафорами сигнальными, подобными тем, что на воздушных шарах в башнях стояли, мы оснастили все наши плавсредства. Судя по ритму огонька, как раз из него нам и маякуют.
— Туда идём. Сигнальщик! Что семафорят?
Молодой парень, юнга, фактически, перепуганный такими событиями, лихорадочно записал что-то в блокноте, закончил, задёргал шторки, послав в ответ «Принял», и бросился ко мне.
«БАРКАС ВЫЗЫВАЕТ МЕРКУРИЙ МОСКВА АТАКОВАНА ТОПЛИВА НЕТ ЮРА».
— Капитан! — из кабины выглянул молодой корабел, ученик Кнута, — Идём к баркасу.
— С этими что делать? — крикнул мне вперёдсмотрящий, указывая на подходящие лодки.
— Оружие к бою! Башни — расчехлить! Не отстанут — гасите на поражение! Златобор! Сколько топлива да дров есть в запасе?
— Мы взяли у корелов двадцать кубометров дерева да десять бочек жидкого получилось, здоровых, — порывшись в записях, выдал мне мытник, руки его тряслись.
Пых! Пых! Пых! Трассера из пулемётов кормовой башни метнулись в сторону преследователей, отгоняя их выстрелами на пределе эффективной дальности оружия. Такие вреда не причинят, но прыти хоть поубавят. Запыхтели и оставшиеся две установки. Лодки отстали, и начали поворот к городу. Моему городу! Суки! Ненавижу!
К обеду мы встретились с баркасом. Тот безвольно стоял, слегка качаясь на волнах. К нам на палубу перепрыгнул взволнованный Юрка.
— Серега! Мы два дня назад вечером с трёхдневного лова шли, далеко пришлось заходить. Подойти не успели — лодки, куча, все вокруг Москвы. А там… Лада…А как же… — заикаясь начал речь Юрка.
— Не мямлить! Стоять! Смирно! Успокойся! Что было, что видел — докладывай, — злоба на самого себя обращалась против моих же людей.
— Ночью дело было. Топлива — на десять километров. Увидели лодки — отошли за горизонт. Топливо кончилось. Встали, бросили якорь. Увидели утром «Меркурий», — резко ответил мне Юрка, челюсть его ходила ходуном.
— Сколько их? Кто такие?
— Не могу знать! Топлива — х. й, еле уплыли!.. — зло ответил мне парнишка.
— Лодка! С юга! — заорал что есть мочи вперёдсмотрящий, прервав наш диалог.
— Су. а! А мы топлива перегрузить не успели на баркас! Экипаж! К бою! Сколько их? — крикнул я нашему наблюдателю, доставая револьвер.
— Одна! Наша! Из тех, что Рюрику делали.
— Ну суки, если и вы, новгородцы, там, под Москвой сидите, я вас, падлы, сгною! — сквозь зубы пробормотал я, — Химией залью! Поносом кровавым харкать станете! В Аду вам гореть!
— Идёт прямо на нас! — отрапортовал вперёдсмотрящий.
— Капитан! «Меркурия» бортом к лодке ставь, прикроем баркас! — скомандовал я, после поворота продолжил, — Башни! Сколько до линии огня?
— Минута! Две! Одна! Скоро! — послышалось в разнобой от расчётов пулемётов.
— Этих п. ов — живыми брать! Посмотрим, что они запоют! — я взял револьвер в руки, упёр приклад-кобуру в плечо, — По моей команде! Поверх голов и в борт!
Я выжидал момент. Лодка быстро увеличивалась в размерах и действительно была одна. Ещё секунда — и мушка револьвера закрыла полностью носовую фигуру лодьи…
— Огонь!!!
