возьмёшь, надо поддержать. Но что дальше? И мой коллектив дошёл до того, что хочет Государь новых людей под руку Москвы взять. За меня, главное, додумали, целую теорию подвели под это. Она гласила о том, что отряд Московский пошёл войной на корельского голову, увидел, что власть его ослабла и можно пару деревенек урвать, и решил действовать. Однако не раз уже обсуждали то, что корелов мы защитить не можем, далеко они. Потому хочет Серёга некую новую форму гражданства придумать, данников создать, относительно которых у нас прав и обязанностей поменьше. Потому и просит вогнать Федю со товарищи в долги. Устроили мои родичи мозговой штурм и наметили некий план. Правда, пришлось его отдельно доносить до наших граждан. Это взяла на себя Лада. Она устроила по утру натуральный митинг, на котором продвигала две идеи. Первая — о человеколюбии и инвестициях. Мол, сейчас поможем — дальше в прибытке останемся. Вторая о том, что Москва теперь границы расширяет, новых людей под себя берёт и это хорошо, вон, к детям-то корельским все уже привыкли, подружились, дык чего бы их родителей на нашу сторону не перетянуть? Работных людей больше станет — всем легче будет. И по словам Зоряны, так разошлась Лада на митинге том, что народ проникся, чуть не сам уже требовать начал выполнить волю Государя о помощи корелам наилучшим образом. Под это дело и добровольцы нашлись, и ресурсы, и время. Стали формировать караван, расписывать роли да делать документы — Зоряна на базе положения о крепостных сделала закон о данниках. Люди в таком статусе также были гражданами России. Защита их частично на Москву ложилась, правда, с большим лагом по времени. Но содержание, обеспечение жильём, инструментами и работой — это их самостоятельное дело. Леда добавила свою лепту в виде цен на ресурсы и товары московские для таких людей, расценки на аренду техники и прочую помощь. Лада не осталась в стороне — оформляла караван, чтобы показать новым потенциальным гражданам «товар лицом», Москву в её самом лучшем виде. Ну, как она себе его представляла. Заняло это несколько дней, после чего колонна выдвинулась к болоту.
Федя сидел на берегу, ждал толику продуктов. А вместо этого припёрлась делегация, включая уже перечисленных девушек, Юрку, Горшка (!), других людей. Да ещё и с тракторами разобранными, с запасами грандиозными, плюс инструмент, плюс одежда, да кучу всего отправили. Но не просто так — в долг. Причём всё это могло быть отдано корелам только после подписания ряда о том, что они теперь данники Москвы. Пока Федя переваривал сказанное, лодки продолжали шнырять туда-сюда, вываливая новые продукты и товары на болотистый берег… Корел согласился, итак сумма, что я на них повесил, была не подъёмная, дык чего теперь стесняться? Да и угроза голода подействовала отрезвляюще, заставила склониться в сторону ухода под новую руку. Зоряна взяла корела в оборот, начала с ним подписывать документы. Федя все пальцы исколол, кровью всё подписывал. Пока это дело не увидела Роза, и не замотала ему бинтами все пальцы, он так до сих пор ходит, в назидательных целях фельдшер такое сделала. Придумали ему подпись лёгкую, из чёрточек — дело пошло веселее. В селе у Феди меж тем развернулась передовая база, уже не военная — производственно-гуманитарная, и склад небольшой. Двинулись по двум другим сёлам…
Корелы в других местах были в шоке, это если цензурно. Живут люди, на дворе век девятый, спокойно так, голодно, не без того, но все привычно и понятно. И тут в деревню вваливается агитбригада времён Гражданской войны в России двадцатого века. Три всадника, за ними два трактора с тележками, над тракторами — транспарант кумачовый с надписью полуметровыми буквами: «От граждан Москвы — данникам». Народ за дреколье схватился, думал, опять детей пришли брать. Лада на трактор, и с видом пламенной комсомолки, в зелёной бандане и камуфляже, давай им речугу толкать на момент того, что раз уж дела такие пошли с головой вашим, Москва корел под себя брать станет, чтобы голода они избежали да потом полноценными гражданами стали. По это дело и продукты на зиму выдадут, и инструмент, и товары — но в долг, и только тем, кто «крышу» поменяет. Народ окончательно окосел, к ним Федю отправили, разъяснить политику партии. Сгружали продовольствие, комплекты инструментов, сосновую ткань, семена на посадку по весне, консервы. Тракторами напилили леса, обязав посадить соответствующее количество саженцев, людей на медосмотр отвели, самых сообразительных — к Горшку, он их учит минералы искать, разъясняя о финансовой пользе сбора образцов. Зоряна по юридической части, все под роспись, все грамотно оформлено. Корелы, наверно, отказались, или там противиться бы начали, но выручила фото новое с детьми их, что заложниками у нас были. Да ещё и стопка писем, суворовцев и воспитанниц своим родителям. Листочки покрыты крупными, печатными буквами, по три-четыре строчки всего, но корелы очень рады. Им Лада письма читала да на корельский переводила. Оттаял народ, пошумел, обсуждая новые возможности, но предложение наше по итогу принял.
Такая вот произошла смычка города и деревни у нас. Теперь на болоте пирс небольшой, для наших болотных лодок, да представительство города Москвы. За громким названием — крепкий бревенчатый сарай, за сохранность которого отвечает Федя. Эта постройка на тот случай, если ещё прийти придётся, чтобы на голой земле не спать больше. Сарай-то восемь на восемь метров, да с железной печкой и трубой, окна небольшие, решетчатые, со стёклами. Там и запасец небольшой, продукты да прочие необходимые вещи.
Судя по количеству привезённого барахла, Игорь дань с этих сел не возьмёт никогда. По крайней мере, не в этой жизни, они нам лет пятьдесят долги отдавать будут. Ну а там, я думаю, и забудет новый корельский голова об этих деревнях насовсем. Федя, с замотанными бинтами пальцами, слово фельдшера у нас закон, причитает потихоньку, про долг всё говорит. А ему в ответ, мол, сроков-то никто не ставит, проценты не идут, чего ты распереживался? Так и другие корелы, нервничали сначала, потом отошли. Теперь у нас Федино село — Заболотное зовётся, дальше ещё Лесное есть и Ручейное, в соответствии с местами расположения. О названии села стоит на въезде табличка. Прямоугольник такой деревянный, на столбах, там по-русски наименование населённого пункта, внизу — сумма долга Москве, справа — серп и молот, чтобы поползновений на наших данников не было. Так вот тихой сапой и подмяли под себя корелов, считай. Я все решения своего правительства поддержал, единственно, чуть в филологии поправил. Раз под данью ходят, пусть зовутся поданными. Зоряна оформила документы людям, тем пока паспортов не положено, только справка с фотографией.
Вот об этом мне и рассказывали мои сограждане половину ночи. А я ошалело слушал, удивлял гибкости мысли моих подопечных. На ночёвку мне
