сама вернулась к разбитому автомобилю… Вот… Когда я подошла, автомобиль лежал – обрати внимание – на боку, изломанный и засыпанный досками забора. И стояла огромная толпа публики. Но я видела, как вытащили из-под обломков шофера. Я не могла его разглядеть, потому что он был весь в крови… Ах, как это было страшно!.. Потом приехала скорая помощь, и его увезли. Я считаю, Олюшка, что нам немедленно надо его разыскать и – во-первых: узнать – умер он уже или еще не умер; во-вторых, если он еще не умер, то хотя бы перед смертью надо свезти ему цветов… Ведь все в толпе говорили, что разбился он потому, чтобы не задавить нашу Танечку… Я думаю, Оленька…
Но Ольга уже не слушала ее. Она торопливо спустилась вниз, к хозяйке, и, найдя в телефонной книге номер телефона больницы имени Склифосовского – позвонила.
– Больница Склифосовского?
– Да… – вяло ответил женский голос.
– Я бы хотела узнать… не у вас ли находится человек, минут сорок назад разбившийся на машине на Можайском шоссе?
– Как фамилия?
– Не знаю.
– То есть как – не знаю? Вы кто?
– Я мать девочки… Ну, одним словом, девочки, из-за которой произошла катастрофа. Он…
– Одну минутку! – перебил ее женский голос. – Я сейчас узнаю.
Спустя некоторое время к телефону подошел дежурный врач. От него Ольга Николаевна узнала, что пострадавший действительно находится в больнице имени Склифосовского, что зовут его Денис Ананьевич Бушуев, тот самый Денис Бушуев, книгу которого принес ей Аркадий Иванович; что положение его, несмотря на то, что серьезных поранений и переломов нет, – очень тяжелое из-за сильного сотрясения мозга, и находится он в бессознательном состоянии.
– Я могу навестить его? – спросила Ольга.
– Нет, – кратко ответил врач. – Пока не вернется к нему сознание – никаких визитов. Звоните, справляйтесь. Когда можно будет – мы вам скажем.
– Благодарю вас.
Ольга повесила трубку и неторопливо, устало пошла наверх. Все это происшествие так перепугало и разволновало ее, что она никак не могла прийти в себя и собраться с мыслями. От сознания, что вот сейчас, в эту минуту у нее уже не было бы дочери – холодели виски и мелко, нервно дрожали кончики длинных пальцев. Она поймала себя даже на нехорошей мысли – на том, что в больницу она позвонила не потому, что уж очень боялась за судьбу человека, спасшего жизнь ее дочери, а потому, главным образом, чтобы удостовериться, что все это было, было. Что весь этот ужас, в самом деле, был и прошел, прошел…
Войдя в комнату, она обняла Танечку, крепко прижала ее к себе и тихо, беззвучно заплакала. Дочь – это все, что у нее осталось после того, когда дружная, крепкая семья была разбита, когда отца Танечки, а ее мужа – убили, когда жизнь потеряла всякий смысл, когда в течение долгого времени она ощущала лишь черную пустоту вокруг себя…
Вечером приехал Аркадий Иванович Хрусталев. Он справился у хозяйки об Ольге Николаевне – дома ли она – и, оставив внизу пальто и шляпу, уверенной и твердой походкой пошел наверх.
Аркадий Иванович был очень красив. Но не той приторно-сладкой красотой, которую так часто не любят женщины, а хорошей мужской красотой. Высокий, молодой – ему было тридцать лет – хорошо сложенный, черноволосый, с большим чистым лбом и серыми, упрямыми глазами, с мягкими манерами, он сразу приковывал к себе внимание, где бы ни появлялся. С ранних лет отчаянный спортсмен, он перепробовал все виды спорта, вплоть до бокса. От бокса осталась память: маленький шрам на круглом подбородке, чуть пониже левого уголка губ, всегда немного лиловатых – этот цвет губ слегка портил его. В студенческие годы он особенно увлекался легкой атлетикой, а четыре года назад увлекся теннисом, вышел на первое место и получил звание чемпиона Москвы. Кинооператор по профессии, он как-то умел сочетать дело с развлечениями: работа в киностудии не мешала спорту, спорт не мешал работе. Он считался отличным кино оператором; за съемку художественного фильма «Ночь над столицей» Аркадий Иванович был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
Полгода назад он влюбился в Ольгу Николаевну. Встретились они нежданно-негаданно у общих знакомых – в семье старого художника Лившица. С этого дня Аркадий Иванович ни минуты не знал покоя – любовь оказалась страстной и беспощадной. Ольга же никак не могла разобраться в своих чувствах: иногда ей казалось, что она любит Хрусталева, иногда – и чаще – что вовсе не любит, а просто привыкла к нему.
– Аркадий, я завтра не могу ехать, – первое, что сообщила Ольга, когда Аркадий Иванович вошел в комнату.
– Почему? – удивился он, целуя Танечку и усаживая ее к себе на колени.
Ольга Николаевна рассказала о происшествии и добавила:
– Я должна знать, что с ним будет…
Аркадий Иванович согласился с нею. Отъезд решили отложить.
– Как странно, – сказал Аркадий Иванович, закуривая папиросу, – только вчера я принес вам его книгу. И этот наш неудачный поход на его пьесу. И
