стал затягивать горло. Жуткое состояние удушения. Сознание начало гаснуть, ноги сами засучили по полу. Руки, вздёрнутые чтобы ослабить удушение опять обожгло. Последнее что запомнил - ухмылку на лице старшей.
Младшая девочка распрямилась и, повернувшись, бросила старшей:
"Кана,
Та, продолжая ухмыляться, подошла к кольцу в стене, за которое крепилось цепь, что-то нажала и намотала освободившийся конец цепи на руку. Затем пошла за младшей, таща моё бессознательное тело за собой.
Начал приходить в себя от непонятного колебательного движения, сопровождающего глухие удары - бум, бум, бум. Как будто кто - то стукает деревяшкой об стену. Открывшиеся глаза увидели качающийся потолок.
Бум, бум..., блин эта деревяшка - моя голова, стукающая об ступеньку, с трудом дошло до меня. Поднял голову и узнал по одежде двух идущих и тихо разговаривающих женских существ. Старшая держала в правой руке цепь, за которую меня тащили как непослушное животное.
Видел как-то раз такую картину в парке. Какой-то моральный урод тащил собаку на поводке, животное скулило, пыталось упираться всеми лапами. Люди останавливались, осуждающе смотрели. Одна бабка даже что-то сказала, но тому было пофиг. Сейчас на месте собаки был я. Только я не упирался, потому что был в отключке.
Меня всколыхнула злость, аж затрясло. Я вам, бл*ть, не собака. Перевернувшись на живот, оперся на колени и вставая заорал:
- ЭЭЭ, вы чё творите?
При этом цепь натянулась и дёрнула державшую.
Обе одновременно повернулись и удивлённо на меня гляди подошли.
- Цепь отпустите, и это... что за херня здесь происходит?
Бум, моя голова дёрнулась, с разбитого лица брызнула кровь, руки рефлекторно поднялись, чтобы защитить лицо.
Бум, колено врезалось в пах, заставив тело согнуться пополам и исторгнуть хриплый стон боли.
Бум, то же колено снова врезается мне в лицо, разбивая нос окончательно. Падаю навзничь, уже не чувствуя тесной встречи головы с полом.
А ЭТО подходит и начинает меня допинывать, причём так умело, что каждый раз приходиться в незащищённое место. Мозг как в тумане, даже не помышляет о сопротивлении.
Избиение резко заканчивается, старшая поворачивается и обе идут дальше. В голове ни одной связной мысли, только чувство разгорающейся ненависти к этой белобрысой твари. Боль неожиданно быстро уменьшается, но я усвоил урок. Пока цепь не натянулась, встаю и бреду за парочкой.
Мы идём длинными коридорами, спускаемся и поднимаемся по широким лестницам. Отделка не под камень, все действительно из камня. Изредка встречающиеся люди тоже одеты под старину. Все при виде нас останавливаются и низко кланяются. И никто не удивляется при виде человека, ведомого на цепи. Дёрнулся было к одной приятной на вид девушке. Но та изменилась в лице и прошмыгнула мимо.
Да что ж это такое-то? Где я очутился? Что происходит?
Мысли с новой силой завертелись в голове. Это точно не дурдом, там ведь пациентов не бьют, а если и бьют, то не так. Даже если свихнулся, я же не буйный. Со мной беседы должен вести добрый доктор, объяснять, в чём я не прав. А в конце таблеточку давать. И обстановка дурацкая для психушки. Ободранные стены, шелушащийся побелкой потолок это да. Но никто не станет делать психушку в... замке. Да, именно замок напоминало все окружение.
Наконец мы подошли к огромным двухстворчатым дверям. По обе стороны стояли...
Стояли люди в железных доспехах. На груди каждого, матово поблёскивал металлом панцирь. На голове шлем. В руках сжимали длинные алебарды.
Так на них засмотрелся, что не заметил, как прошли сквозь двери и вошли в огромный зал, с широкими окнами. Сверху на толстой цепи висела здоровенная люстра. Все стены были увешены коврами и какими-то тряпками (гобелены, вроде). На столбах, упирающихся в потолок висело древнее оружие: щиты и топоры крест-накрест с мечами. Странно, нигде не увидел свечей.
Через весь зал простирался огромный стол, уставленный едой. За ним сидели и ели люди. В основном здоровенные мужики, с грязными длинными волосами. Все с оружием. И нет, они не ели - они жрали. Громко чавкая, и зубами сдирая здоровенные куски мяса с костей. И опять никого не удивил человек на цепи. Все действительно говорили на иностранном. По крайней мере, не узнал ни одного слова из доносящихся до меня разговоров.
На дальней от двери стороне зала находился невысокий подиум, с двумя креслами на которых сидели мужик с бабой. На головах обоих были короны. Сидели так, что было сразу понятно: они здесь главные. Справа от подиума была группа пестро одетых людей, пиликающих простенький мотивчик на непонятных инструментах. Их никто особо не слушал, гул голосов их перекрывал. Особого уважения местные звезды эстрады пирующим тоже не внушали. Когда один из сидящих за столом подошёл спросить что-то у соседа, то просто пинком освободил себе дорогу от стоящего у него на пути музыканта. Тот встал, и как ни в чём не бывало, продолжил играть.
