- Денег у меня нет.
- Хорошо, - парень не расстроился от услышанного, - тогда отработаешь. Принесёшь нам сумку Серого мха, и мы тебя пропустим к мосту. Чтоб ты не думал об постороннем, по реке стража плавает и всех, кого видит стреляет без предупреждения. Так что выйти ты сможешь только здесь. И поторопись, после заката тут твари вылезут пострашнее нас.
"Серый мох" это же местная разновидность конопли, всплыло то что прочитал в книге, которую Нильштан забрал. Блин, везёт же мне на нариков. Но делать нечего. Против двадцати отморозков никаких шансов. Задавив гордость, проговорил сквозь зубы:
- Куда идти?
- По той же дороге что пришёл. Только на перекрёстке повернёшь не налево, к складам, а на право. Это бывшие доки. Там городские могильник устроили, так что не заблудишься.
Говорить больше не о чём. Повернулся и пошёл обратно. Не заметил никакого перекрёстка пока сюда шёл. Хотя, конечно, по сторонам сильно не смотрел. Не собирался я сюда больше возвращаться.
Точно, перекрёсток наличествовал. Теперь значит на право. Дорога неожиданно улучшилась. Почти вся трава исчезла. Камни лежали один к одному. Такое впечатление что общее запустение обошло эту часть острова.
Место расправы я нашёл почти сразу. По запаху. Поднявшийся ветерок донёс запах гари и мертвечины. Пройдя ещё немного увидел тёмные пятна на булыжниках мостовой. Слева от дороги валялись обгоревшие обломки утвари, телег и прочего, не определяющегося хлама.
Стоп, но Нильштан говорил, что это случилось десять лет назад. И запах и следы уже давно должны были выветрится. Фигня какая-то.
Покрепче взяв дубину, обогнул куст закрывающий обзор. Кажется, я на месте. Дорога утыкалась в открытые настежь ворота, в обе стороны от которых уходили двухметровые каменные стены.
Очень медленно приблизился ко входу. Неожиданно раздалось как будто бормотание. Перед воротами был вырыт ров, сейчас уже высохший. Взглянув вниз, я увидел какого-то... бомжа?
Одетый в какие-то обноски, мужик с растрёпанными волосами, запинаясь и падая, пытался выбраться изо рва. При этом он что-то бормотал и кажется, кому-то грозил.
Увидев меня, выпавший из ячейки человеческого общества субъект произнёс:
- Мужик, помоги, а? Не помню, как здесь очутился. Память как отшибло.
- Не надо, - раздался твёрдый голос тёмной.
- Человеку помощь требуется. Тут же поблизости ещё непонятно какие твари бродят. Нельзя им его на расправу оставлять.
Морщась от вони, протянул руку. Мужик, подслеповато прищуриваясь, схватил меня неожиданно сильным хватом. Поднатужившись, я вытащил его изо рва.
Какая рука у него холодная. Если не от неведомых тварей, так от переохлаждения бы помер, алкаш несчастный.
- Слышь, - обратился я к нему, - иди на дор...
И замер на полуслове, потому что мужик повернулся на мой голос, и я увидел, что у него на глазах огромные белые бельма. А на куртке в районе сердца огромная дыра, вся в засохшей крови. Он что, зомби? Мелькнула дурацкая мысль. Или не такая уж дурацкая в этом мире.
- Куда идти? - переспросил зомби.
- Это... - я кашлянул, прочищая пересохшее горло, - никуда не идти. Ты, типа... умер... мужик.
- Да? - зомби не стал отпираться.
Потоптавшись на месте он, наконец, выдал:
- Пить сильно хочется, сушняк замучил.
Не знал, что после смерти сохраняются какие-то физиологические потребности. Да и вообще вся сложившаяся ситуации стала идиотизмом попахивать. Стою тут с трупом разговоры разговариваю. А с другой стороны, что делать? Попросить, чтобы он себе могилу выкопал и лёг смирно, как и положено умершим?
- У меня воды нет, - продолжаю бессмысленный диалог.
- Да мне не воды, мне бы это... мясца. Ты же оборотень, я вижу. Дай я тебя немного поем. Ты же не заразишься и потерянное скоро отрастишь. Дай, а!?
Я аж задохнулся от возмущения.
- Иди нах*й!
Вместо ответа оживший мертвец, подняв руки, кидается на меня. Но я уже наготове и встречаю его ударом дубины прямо в голову. Труп спотыкается и начинает заваливаться назад. Подрыгав немного ногами, он замирает. А через пару секунд сначала садится, а потом пытается встать.
Да сдохни ты уже! Я начинаю со всей силы бить по мёртвому телу, целясь в голову. Голова не упокоенного сначала трескается, а потом разлетается на осколки, перемешанные с кашей протухающих мозгов.
