уводящей куда-то вверх – к тому месту, откуда водопад начинал свое падение, на наш уютный пляжик с шумом и грохотом вломилось самое настоящее чудовище, отдаленно напоминавшее увеличенного в несколько раз дикого кабана. Его клыкастая голова была столь массивна и так глубоко вросла в плечи, что для того, чтобы оглядеться, этому суперкабану надо было разворачиваться всем своим телом, и эта особенность заставляла его совершать резкие и энергичные пируэты, отчего мелкие камни и куски земли летели во все стороны из-под его мощных копыт. Увидев, что место уже занято людьми, зверюга удивленно хрюкнула и с шумом обгадилась прямо там, где стояла. Порыв ветра донес до нас волну удушающего зловония, в котором мешался запах из пасти зверя и вонь его экскрементов.
В этот момент часовые открыли по нему огонь из своих бесшумно стреляющих автоматов, но пули лишь бессильно рикошетили от массивной покатой головы, в которой, скорее всего, согласно известной поговорке, была одна лишь кость и никаких мозгов. Однако эти попадания, хоть и не сумели причинить зверю никаких серьезных повреждений, но, похоже, сильно задели его достоинство, потому что он, взревев, начал яростно вертеться на месте в поисках обидчиков, сумевших довольно чувствительно его ужалить и нанести сильный урон самолюбию…
Глазки чудовища злобно сверкали, в них была тупая животная ярость и ясно читаемое намерение уничтожить наглых пришельцев, занявших его территорию и осмелившихся так оскорбительно с ним обойтись. Не оставалось никаких сомнений, что эта зверюга, весившая, пожалуй, целую тонну, сейчас кинется на нас и растопчет своими острыми копытами… Но тут один из спецназовцев – массивный, как Шварценеггер, которого все звали Зоркий Глаз – легко, словно пушинку, подхватил свой тяжелый пулемет с примкнутой к нему патронной коробкой и, отбежав чуть в сторону, чтобы не мешали товарищи, с колена с грохотом выпустил сбоку по зверю короткую очередь из нескольких патронов. Пули попали в заднюю часть тела: брюхо и крестец. Очевидно, это было куда более мощное оружие, чем автоматы. Мы, облегченно вздохнув, увидели, как зверь тут же осел на подломившиеся задние ноги, яростно рыча от бессильной злобы и разбрасывая вокруг себя клочья слюны и пены. Перехватив свой пулемет поудобнее, Зоркий Глаз сделал еще несколько шагов и почти в упор вбил сбоку еще одну очередь в голову и грудь раненого зверя и тут же яростный рев боли сменился предсмертным визгом, перешедшим в хрип. Несмотря на то, что все эти события заняли меньше минуты, меня трясло так, что зуб на зуб не попадал.
Наконец туша дернулась в последний раз и затихла, после чего наступила гробовая тишина, нарушаемая только жужжанием какого-то насекомого, наверняка привлеченного громадной кучей навоза, и тихое всхлипывание Янки. Побледнела даже абсолютно неустрашимая Ника, хотя всего лишь несколько мгновений назад она хладнокровно выпускала в зверя пулю за пулей из своего бесшумного снайперского ружья. Драматическую паузу прервал громкой фразой на командно-административной версии русского языка, конечно же, капитан Серегин. В переводе на литературный русский звучали его слова так:
– Кто-нибудь скажет мне, во имя всего святого, что это за такая зверушка и откуда она тут взялась?
– Товарищ капитан, – нарисовался перед командиром вездесущий всезнайка Митька, на ходу приглаживая волосы; он был крайне возбужден происшествием и спешил поделиться знаниями, – эта зверушка называется энтелодоном и относится к хищным свинообразным, уже давно вымершим. Ее название переводится с латыни вроде как «зверь с острыми зубами».
– «С совершенными зубами», – поправил Димка, потирая переносицу, – я тоже читал про него в одной книге, автора не помню, а название «Черная кровь» – там он называется «рузарх», этот кабан. Это очень опасный зверь-людоед, и люди времен позднего каменного века очень его боялись, потому что не могли убить своим оружием. А древние греки как раз такого зверя называли Эрифманфским вепрем, ну, вы, наверно, знаете – это которого еще Геракл победил.
Услышав это, спецназовцы загомонили как мальчишки, а отец Александр широко перекрестился. Вот оно, лежит перед нами – натуральное доказательство того, что мы очутились в каком-то другом, совсем чужом для нас мире. Я не без гордости смотрела на две ходячие энциклопедии, стоящие передо мной, и с чувством благодарности – на бойца по имени Зоркий Глаз.
– Тихо всем! – рявкнул капитан Серегин, и все мигом примолкли. – Мы не люди времен неолита и для нашего «Печенега» этот зверь оказался вполне уязвим. Продолжай, Профессор…
– Ну, – смущенно сказал Митька, польщенный всеобщим вниманием, – такие звери обитали в Евразии и Северной Америке двадцать-тридцать миллионов лет до нашей эры и вымерли, не выдержав конкуренции со стаями псовых, потому что те охотились стаями. Это очень сильный и упорный зверь, и жрет он все подряд.
– Даже кости, – компетентно вставил Димка.
– Ага, – подтвердил Митя, – но в основном – свежее мясо, листья, даже дохлятину. А еще я читал, что это очень тупой зверь, и самоуверенный – оказывается, это правда. Ну… вот и все вроде.
Серегин, оценивающе посмотрел на остывающую тушу, малопривлекательной горой громоздящуюся чуть в стороне от нашей стоянки.
– Ты мне вот что скажи, Профессор, – задумчиво произнес он, – жрать этого… как его… эн-те…лодона можно или нет? А то сколько ветчины пропадает зря.
– Не знаю, об этом там ничего написано не было, – пожал плечами Митька, – наверное, все же можно – свинья ведь.
– Вот-вот, товарищ капитан, – сверкнула улыбкой Ника, – свинья она и в Африке свинья.
– Тогда, Кобра, – веско сказал капитан Серегин, – назначаю тебя ответственной за ужин. И чтоб усе было как положено у вас, у хохлов. Свинина во
