бабу». И нифига это оказалась никакая не баба, а находящаяся без сознания совсем молодая девчонка, лет семнадцати-восемнадцати, со знаками различия гауптшарфюрера или штандартеноберюнкера в металлических петлицах у горловины легкого доспеха. Честное слово, лучше бы Змеюка пристрелил ее сразу и не мучил, потому что несколько поражающих элементов МОНки вошли ей в грудь и живот, пробив пластины зерцала и кольчужную сетку и, в придачу ко всему, каменная плита с рухнувшего сверху карниза раздавила ей ноги до самых колен, превратив их в кровавое месиво из мяса и костей. Даже если немедленно доставить эту девушку в хороший госпиталь нашего мира, то еще бабушка пополам сказала – умрет ли она, останется ли калекой, или сумеет выздороветь. В наших условиях тут нужен был священник, а не врач. А если учесть, что будущая покойница была тевтонкой, то даже священник окажется лишним.
Но я решил все-таки позвать отца Александра, ибо по нескольким словам предсмертного бреда этой девицы сделал вывод, что она совсем не желала идти в объятия к херру Тойфелю, боясь личной встречи с ним больше самого факта смерти.
Как ни удивительно, но батюшка вместе с Колдуном явились даже раньше, чем я успел их вызвать. То ли им об этом сообщил сам Змей – что почти невозможно, потому что он свято блюдет субординацию – то ли в этом деле замешано что-то сверхъестественное, может, божественное, а может быть, и магическое. Все зависело от того, кто в этой паре в этот раз был ведущим, а кто ведомым.
Бросив на распростертую у ног девушку всего один взгляд, священник на какое-то время погрузился в раздумья. Было видно, что его мучили какие-то сомнения. Именно его, а не того, кто иногда говорит его голосом. Тем временем Колдун, вцепившийся левой рукой в свой камень, правой начал водить над телом раненой, время от времени что-то бормоча себе под нос. Так продолжалось несколько минут, пока Колдун не опустил свой камень за ворот рубахи и не выпрямился со вздохом облегчения.
– Ну что, юноша, – сказал отец Александр, – какие будут ваши первые выводы?
– Не знаю, – пожал плечами мальчик, – связь ее с тем, кого тевтоны называют Тойфелем, сейчас сильно ослаблена болью и страхом гибели. Но на ней стоит что-то вроде ловушки. Как только нить, связывающая ее душу с Нечистым, разорвется, так тут же сработает заклинание синдрома внезапной смерти и она умрет от внезапной остановки сердца.
– А ты что, юноша, планировал спасти сразу и душу, и тело? Конечно, жаль ее, такую молодую и неповинную в том, что она родилась среди сторонников зла, но, к сожалению, это невозможно. Или одно, или другое.
Колдун через рубашку погладил свой камень.
– А почему нет, отче? – спросил он. – Если мы будем действовать сообща, то вполне все может получиться. Вы будете рвать нить и врачевать душу. А я попробую перехватить заклинание-ловушку и отсоединить его от сигнального контура. Если же не получится, то просто нейтрализовать. В самом крайнем случае мы получим гадящего под себя взрослого младенца с мозгом, очищенным до инстинктов и безусловных рефлексов, которого всему надо будет учить заново.
– А что ты будешь делать с ее ранами? – спросил священник. – Я хоть и не врач, но думаю, что без всякого синдрома внезапной смерти эта девушка умрет максимум через четыре часа. И не рассчитывай на свой камень, ведь большинство лечебных заклинаний, хранящихся в нем, требуют, чтобы их применял человек с медицинским образованием.
– Есть одно заклинание, – ответил мальчик, – которое не требует медицинского образования. Правда, оно не совсем лечебное. Я имею в виду регенерацию. Там написано, что всего за сутки больной или раненый должны полностью восстановиться. Я думаю, что это заклинание стоило бы наложить на всех нас, и тогда товарищ капитан и его солдаты больше не будут бояться того, что их ранят или убьют. Но сперва лучше попробовать это на том, кого не жалко, ведь у всякого средства есть свои побочные эффекты… – он на мгновение вскинул свои ясные серые глаза на отца Александра, затем на меня, и, сглотнув, как-то виновато пробормотал: – Хотя мне очень, очень жалко ее…
– Хорошо, мой юный друг, – сказал отец Александр, утешающим жестом кладя свою ладонь на голову мальчика, – если ты так хочешь, то мы спасем эту грешную душу вместе с ее телом. Но только, чур, потом не пищать – дело на вид будет не очень приятным и аппетитным.
– Слушаюсь «не пищать», – ответил Колдун и спросил, – честный отче, а что мы сейчас должны делать?
– Сейчас мы в первую очередь должны освободить эту девицу от доспехов и одежды, ибо на них лежит печать Нечистого, и они будут тянуть ее душу назад в его объятия. В случае же если ты преуспеешь, а я потерплю неудачу, то это тело надо будет обязательно обезглавить, а потом дотла сжечь на костре, ибо иначе образуется ужасная трудноубиваемая тварь, которая сможет натворить много бед.
– Разве так может случиться, честный отче? – спросил Колдун, которого прямо передернуло от представшей его воображению картины. – Разве Господь, от имени которого вы будете действовать – не всемогущ, всеведущ и всеблаг?
– Всегда надо учитывать возможность неудачи, потому что сатана – это король морока и обмана, а в таком деле и тем более, – назидательно ответил адепт Небесного Отца. – Эта душа, можно сказать, с рождения пребывала в его власти, и теперь мы будем пробовать выдернуть ее оттуда только потому, что нам захотелось спасти хрупкую слабую девочку.
– Я все понял, честный отче, – сказал мальчик. – Если что, я смогу превратить это тело в пепел за доли секунды. Но давайте поторопимся, ибо срок жизни этого тела уж подходит к концу.
– Да, давай поторопимся. Итак, если ты не передумал, давай приступим к делу. И кстати, поскольку доспехи нам больше не понадобятся, то ремешки
