встреча.
– Елизавета Дмитриевна, – быстро сказал он, – мне кажется, что в связи с последними событиями (я имею в виду ликвидацию Аполлонуса и пленение Зевсия) у нас больше нет времени на неспешную подготовку и картографирование местности. Карты степи вообще представляют для нас только академический интерес, а вот только по тому самому храму «Вечного огня» и его окрестностям необходима самая детальная раскладка. Где, кто, что и сколько вешать в граммах – короче, по максимуму все, что позволит получить разведывательная аппаратура вашего штурмоносца.
– Значит так, Сергей Сергеевич, – произнесла в ответ я, быстро, хоть и с трудом, настроившись на служебный лад, – как я уже вам говорила, разведывательная и картографическая аппаратура штурмоносца способна самостоятельно отсканировать рельеф местности, распознать и картографировать искусственные сооружения, включая подземные объекты и коммуникации, залегающие не глубже тридцати метров, а также выявить полную дислокацию разумных и неразумных существ крупнее десяти килограмм, с разделением неразумных на хищников и травоядных.
– Э-э-э? – на языке глухонемых спросил явно ошарашенный Серегин. – Как это так может быть – что, во время воздушной разведки вы можете получать такие данные?!
– А то как же иначе, – ответила я, – мы искали по джунглям гнезда разных негодяев, а вот насчет того, как именно работают детекторы мозговых излучений, я вам ответить не могу. Во-первых, я не физик, а пилот, и фамилия моя не Эйнштейн, а Волконская, а во-вторых, информация эта является секретной и не подлежит разглашению людям без допуска.
– А, ладно, – махнул он рукой, – на самом деле это не очень-то и важно. Ведь самое главное для нас – это конечный результат, а точная и своевременная информация по дислокации сил вероятного противника сильно облегчит его скорейшее достижение.
Интересно, он хоть сам понял, что сказал? А то я стала замечать, что в моем присутствии Серегин стал выражаться до предела наукообразно и куртуазно, как будто начисто забывая простые слова. Но это было еще не все.
– Короче, – сказал он, – берите свою прежнюю команду, с которой утром ходили на картографирование, и летите искать этот самый храм. К вечеру у нас по нему должна быть вся информация, а завтра утром, желательно прямо на рассвете, мы и проведем нашу внезапную скоротечную наступательную операцию.
– Сергей Сергеевич, – спросила я, – скажите на милость, а как же найденный нами пароход? Ведь там должно быть столько самых разных, нужных в нашем хозяйстве вещей – особенно женских мелочей, без которых мы обходимся только по непосредственному божьему соизволению…
– А пароход – точнее, теплоход – лежал там на мели какое-то время, и полежит еще чуть-чуть, пополам не переломится. Если он из нашего мира, на что очень похоже, то вряд ли он представляет из себя нечто большее, чем несколько тысяч тонн китайского шмотья для самых бедных. Не предмет первой, знаете ли, необходимости – поскольку своего Черкизона мы тут открывать не собираемся. Контроль над храмом «Вечного огня», Елизавета Дмитриевна, в настоящий момент для нас гораздо важнее, хотя и обменный фонд такой большой емкости – это штука весьма заманчивая.
Да, ответил так ответил. Какая же девушка не захочет порыться в такой огромной груде барахла, которую он сухо называет обменным фондом, будь даже эта девушка и из высшего общества? В нашей женской породе вещизм неистребим, в отличие от тех же мужчин, которые все больше упирают на ценности вечные, и оттого нематериальные. Как говорил папенька, когда маменька впадала в раж и начинала ходить по магазинам, скупая всякое ненужное, по его мнению, барахло: «Женщины произошли не от обезьян, как утверждает современная наука, – ворчал он, – ибо те голые сидят на деревьях и ничего им не надо – а напрямую от гигантских хомяков, потому что только те запасают на одну зиму столько барахла, которого не сожрать и за три жизни.»
Короче, я немедленно вылетаю на поиски и разведку храма «Вечного Огня», а плавучей пещерой Али-бабы (которая, правда, уже никуда не плывет) мы займемся позже, но надеюсь, что в самое ближайшее время. Я уже убедилась, что Серегин слов на ветер не бросает (в отличие от некоторых интеллигентов), и если что-то обещает, то потом обязательно это делает.
Посланница богини Кибелы, послушница храма «Вечного Огня», юная дева Агния.
Думала ли когда-нибудь я, скромная послушница-воин, о том, что от моей руки падет самый настоящий бог – и не какой-нибудь недавно произведенный в этот статус замухрышка, а сам древний и великий солнцеликий Аполлонус… В тот момент, кидаясь с мечом на чудовище, неожиданно всплывшее из водных глубин и напавшее на богиню Анну, я не задумывалась ни о чем таком, просто стремясь уничтожить того, кто посмел покуситься на моих новых друзей. Мы, амазонки, все такие – и в сердце у нас всегда больше разума, ведь, если задуматься, то только невероятное везение, вкупе с присущей всем нам, амазонкам, безумной яростью, помогло мне в тот момент победить это ужасное чудовище, от которого, будь я разумной, должна была бы убегать – как говорит Митька – чем дальше, тем быстрее. Но это было невозможно, потому что я являлась единственным находившимся поблизости воином, и именно от меня зависело, выживет ли богиня Анна, которая была так добра ко мне, в также находящиеся на ее попечении дети, что так стараются со мной подружиться.
Главный воин Серегин потом меня очень хвалил и ставил всем в пример, как образец храбрости, ловкости и находчивости. Должна сказать, что его похвалы мне были очень приятны – услышав их, душа моя сильно радовалась. Да, я действительно такая! Умная, сообразительная, быстрая и смелая. Поэтому-то Кибела и послала меня в эту чрезвычайно опасную, но очень интересную миссию, и я ни разу об этом не пожалела. Раньше я думала, что жизнь моя будет короткой и яркой, как взмах меча – и оттого никогда не рассчитывала и не хотела иметь детей, но теперь у меня по этому поводу появилось
