Пока Герыч полёт стабилизировал, Икарус на брюхо опускал, мы всех нападающих, оказывается, распугали. Нет, с одной стороны я их понимаю. Падает с неба бронированная фигня и давай крутить носом, типа, кого здесь пристрелить в первую очередь? А главное, на выстрели, ну никакой реакции. Кто угодно сбежит.
Так что гопоты через секунду уже не было, а через две и мыльницы их разъехались. Один только мужик в пиджаке посреди парковки так и лежит, где стоял. Я как увидел – чуть не подпрыгнул от ужаса. Кричу:
– Герыч, быстро шлюз! Надо этого раненого в медкапсулу запихнуть.
Не, ну а что? Представляете? На стоянке никого, только мы и убитый абориген. Что местные менты подумают? Вот! А если добавить к этому, что мы люди нездешние, заступиться некому, то результат ясен. Прилетели злые инопланетяне и первым делом грохнули местного жителя. Замечательное начало контакта, блин.
Короче, выбежал я, схватил раненого в охапку и обратно.
– Старт! – ору. – Давай обратно в лес.
Надо же ноги делать, пока нас не заметили. А сам тем временем мужика в медкапсулу укладываю. И тут ушастенькая подходит.
– Не стоит, – говорит. – Ему это уже не поможет.
И показывает мне кровавое пятно у того на затылке. А я-то его лицом вверх держал, мне не видно было. Видать, задели его пулей. То ли со страху, то ли к нам слишком близко подошёл. Медкапсула, кстати, тоже подтвердила, что пациент не подаёт признаков жизни, и лучше не захламлять рабочую полость.
И что нам теперь делать? То бы вылечили, вернули на место, глядишь – он и подсказал бы что умное, да и вообще, считай готовый контакт в неизвестном государстве. А теперь? Одна радость – если у жмурика что нужное в карманах найдётся.
Нет, ну а что ещё с ним делать? Только похоронить где-нибудь в неприметном месте, чтобы на нас не подумали. А попутно раздеть. Одежда у него явно по здешней моде, ну или во всяком случае приличная. А нам носить нечего.
Короче, снял я с бедняги всё, карманы вывернул. К удивлению, нашёл бумажный паспорт. Не идентификатор, как везде, а нормальный такой документ, почти как на земле, только латиницей записан. Но вполне читаемо. Мордехай Шляппе, ну и имечко. Дата рождения – семьсот одиннадцатый год. Судя по внешнему виду покойного, сейчас на дворе где-то семьсот пятидесятый идёт.
Ещё в карманах была приличная колода бумажных денег – пондов, это они так свои баксы называют. Маленькие, цветастые, похожие на белорусские «зайчики» девяностых. А с ними пара металлических двадцаток. Так и было написано: «Двадцать перстов». Я ещё подумал, что название пришло с тех пор, когда на пальцах считали.
Ну, и завершал наше бюро находок настоящий огнестрельный пистолет. Здоровенный такой, как «Пустынный орёл» в кино. Очень похож. Жаль, я не специалист, не могу сказать – отличается он или вообще один в один.
А когда я пиджачок на себя надел, то почувствовал в левой подмышке что-то. Мне даже сперва показалось, что маловат костюмчик. Но потом глянул – ну да, я не Арни Шварц, плечи, можно сказать, рудиментарные, так что размер мал быть никак не может. Полез я внутрь пальцами и достал из-под подкладки увесистый кожаный мешочек. Сначала думал, что там тоже жёлудь с дерева жизни, уж больно по размеру похож. Но когда вынул, обалдел. Здоровенный такой алмаз, размером с пол кулака. Я не то, чтобы таких не видел раньше, в моей жизни вообще мало встречалось алмазов. Но про такие размеры и понятия не имел. Огромный, как лампочка накаливания. Весь сверкает, переливается.
Аграфка, как увидела, так и бросилась ко мне аж с другого конца Икаруса. Подлетела, за руку дёргает. А я стою, как дурак, смотрю на блёстки в этом булыжнике, и только одна мысль в голове: «Ну, теперь нам точно кирдык».
Тут Тавадиэль ещё со своим дурацким вопросом:
– А он настоящий?
И так хреново, а ещё она. Конечно настоящий. Неужели не понятно? Хотя, ей-то откуда о последствиях догадываться? Принцесса, блин. Если у неё такой появится, то это счастье. А вот если у простого русского парня, вроде меня, то это верная примета – к неприятностям.
Положил я камешек на панель, сел и задумался. На Икарусе в город теперь нельзя. Его, небось, каждая собака узнает, и, соответственно, стуканёт кому следует. Только пешком. И то, если никто меня в лицо не запомнил.
А сходить надо. Как минимум, послушать, что люди между собой про бриллиант говорят. Понятно же, что по радио мы ничего по этому поводу не услышим. Во всяком случае, история с лейтенантом не позволяет сомневаться. Ну, и вообще, поведение этих стрелков в разноцветных мыльницах тоже характерное. Что это были не какие-то опера под прикрытием, сто процентов. Бандюки обыкновенные, от них распальцовкой за сто метров несёт.
А значит, надеяться, что в этом мире алмазы такой величины используют на рыбалке вместо грузила, не приходится.
В общем, чесал я репу так интенсивно, что даже ушастая как-то скисла. Сначала-то она чуть не по потолку от радости бегала. Как же, такой алмаз найти. Но потом, похоже, поняла, что придворных ювелиров здесь не будет, а выйти с подобным булыжником на шее ей не светит даже с целью утопиться. Застрелят раньше.
Короче, охватила наш дружный коллектив повальная депрессия. Сидим, думаем, что делать. И ведь не свалишь никуда – горючки на донышке. И тут
