весьма заметно сочиться кровь. Находящийся где-то внутри корабля и не испытывающий по отношению к его команде теплых чувств малефик определенно являлся очень опасным чародеем…Впрочем, об этом можно было догадаться и раньше. По одному только стилю речи тех, кто вызвал его неудовольствие.
Происходящее на палубе судна с земли было практически не видно, но в течении нескольких минут доносящийся оттуда гвалт стих. Видимо несмотря на отсутствие способностей к вербальной коммуникации офицеры навели порядок путем гримасничанья, обмена записочками и просто ударов нижестоящим кулаком в торец. А потом на землю спустилась целая делегация в виде давешнего подполковника, нескольких богато разряженных аристократов внешности, стайки жеманно хихикающих девиц одетых или скорее раздетых отнюдь не по-военному и, под конец, весьма похмельного вида небритого мужика с характерным казачьим чубом посреди выбритой головы и большим фонарем под левым глазом, аура которого пульсировала наливаясь то серой хмарью астрала, то антрацитово-черной тьмой. Олег раньше никогда не видел вблизи действительно сильных малефиков, из тех которые действительно могли сглазить человека просто посмотрев на него случайно, но видимо сегодня ему довелось исправить это упущение.
– Господа, во имя милосердного и сострадательного Господа нашего предлагаю вам забыть обиды друг на друга и примириться. – Намеченный боевым магом поначалу попик, совершенно затерявшийся в своей черной рясе на фоне иных персон, произнес практически каноничную фразу, предваряющую начало официальной дуэли. Ну, или узаконенного убийства, тут уж как посмотреть. Впрочем, в этот раз соперники очевидно друг друга стоили. Олег поспешил отвести своих людей к стенам клинки, чтобы под случайный удар в чужом поединке не попасть. Интуиция подсказывала ему, что сдерживаться незнакомые маги не будут. И на жертвы среди зрителей, вольных или невольных, им сейчас одинаково плевать. А своим предчувствиям чародей доверял. У него, все-таки, даже свидетельство о зачатках пророческого дара имелось.
– Преступления этого ублюдка превосходит всякие разумные границы! Даже если забыть о сегодняшнем инциденте со сгоревшим рестораном и сопротивлении арестовавшим негодяя силам правопорядка, то похваляться трофеями, взятыми с тел моих дальних родичей – непростительно! – Пыхнул злобой подполковник, которому видимо очень сильно не понравилось хрюкать как свинья. – Фамильная честь запятнана, и отчистить её сможет только его кровь!
– Пф! Да я таких как ты гнобил, гноблю и гнобить буду. – Фыркнул малефик, по всей видимости относящийся к числу казацких характерников, потирая свежий фингал под глазом. – Зря, конечно, пальцы твоей родни на бусы пустил…Надо было из их черепов унитаз общественный соорудить! Меньшего люодоловы, которых мой отряд поймал с поличным и с полным на то право рассажал по кольям, явно не заслуживали.
– Работорговлей занималось только два или три предателя, которых я бы лично на клочки разорвал, если бы узнал о их преступлениях. А в вырезанном вами поместье были ни в чем ни виноватые женщины и дети! – Похоже, конфликт между подполковником и казачьим колдуном являлся делом глубоко личным. И встретившись посреди чужих земель, они просто решили раздуть старые угли. Впрочем, дуэли по тем или иным поводам вовсе не были редкостью в любой из армий мира. Чародеи – народ своевольный, привыкающий к тому, что сама реальность подстраивается под их желания. Не сами на рожон полезут, так какому-нибудь вконец утратившему адекватность нахалу вынуждены окажутся укорот давать. Даже Олег, хоть он считал себя очень рассудительным и вменяемым человеком, вынужден был несколько раз сражаться в поединках. И далеко не все из его противников выжили. – Дочери моего троюродного брата не исполнилось даже двенадцати!
– О да, помню эту мелкую визгливую сучку, которая никак не хотела подыхать! – Обладатель казачьего губа ухмыльнулся так пошло и гадостно, что немедленно захотелось проверить его на причастность к появлению жертв непойманных маньяков за последние десять лет. – Но ничего, она сполна заплатила за возможность сладко есть и мягко спать в то время, когда подвал не пустовал от захваченного мужчинами её семьиживого товара!
– Я спалю тебя живьем. Медленно. – Пообещал казаку подполковник, окутываясь световым коконом. Видимо, рядом с ним сейчас стало очень жарко, поскольку опавшие листья и прочий мусор растительного происхождения в радиусе нескольких метров от ног офицера начал тлеть. До сих пор стоявший рядом с дуэлянтами священнослужитель испуганно ойкнул и достойным короля лягушек прыжком взвился в воздух, запрыгивая обратно на борт летучего корабля. – И черт с ним, с этим высочайшим неудовольствием министра внутренних дел. Дальше ссылки не пошлют, а если и пошлют, так ради твоей смерти и головы не жалко!
Спутники подполковника, среди которых хватало чародеев, огородили дуэленятов несколькими магическими куполами, чтобы прошедшее мимо цели шальное заклинание никого не зацепило. Как магам им до поединщиков было далеко, но количество позволяло надеяться на то, что случайных жертв не будет.
– Ему не придется руки пачкать, додавливая ошибку природы, купившую себе княжеское достоинство за золото, полученное от работорговцев Стамбула. – Уверил малефик глухим голосом, словно размазываясь в пространстве и становясь обретший объем тенью. А еще у него появился союзник. Олег не смог понять, откуда возник сотканный из шевелящихся лоскутьев мрака конь, чьи глаза горели адским пламенем, но тем не менее эта чудовищная пародия на лошадь подошла к хозяину и, словно ни в чем не бывало, положила свою крупную голову ему на плечо. – Сегодня ты воссоединишься со своими родичами…Когда я продам твою душу тому же черту, к которому и их отправил!
– Трындец двору. – Понял Олег во внезапной вспышке мистического озарения. – Эти двое его сейчас так перепашут, что проще будет сделать на месте плаца полосу препятствий, чем ровное пространство.
Дождавшись, пока с опаской выглядывающий из-за палубного ограждения попик промямлит о начале поединка, соперники ударили одновременно.