запасной комплект ключей от обеих квартир я храню в банковской ячейке, рядом с «ЭнЗэ» наличностью. Гостей же я предпочитаю принимать на Васильевском, особенно барышень, и затрачиваю поистине титанические усилия, чтобы не произошло «смешения сфер»: то есть, те, кто бывают у меня на Серебристом, не подозревают о существовании однюхи на Васильевском острове, и наоборот. Это несложно, я нелюдим. Одна и только одна из моих подруг знала и посещала оба этих адреса, но, увы, мы с нею горячо расстались в позапрошлом году и теперь она живет в Новосибирске, замужем. Звали… зовут ее Ольга. Для меня Ольга и Мария – любимейшие из женских имен, уж не знаю почему.
Я предпочитаю бриться по утрам, и очередное утро принадлежит Васильевскому острову. А это значит, в свою очередь, что бритье будет более комфортным, нежели в «гнезде» (жилье на Серебристом я прозвал «гнездом», а которое на 2-й линии Васильевского острова – отзывается на кличку «дача»), хотя бы потому, что зеркало здесь, в ванной, оставшееся от прежних владельцев, вчетверо крупнее, да и подсвечено лучше. О, мои надбровные дуги и челюсти, где вы!? Раньше мне казалось, что я похож на неандертальца, как их изображают в старых учебниках, разве что малообволосевшего, а теперь… не знаю. Что-то такое интеллигентское проступает в чертах лица, ненадежное этакое, не фундаментальное… Но неотвратимое. Вроде бы и подбородок прежний, и брови прямые, и конопушек на высоких скулах столько же… Сутулиться меньше стал. Пожалуй, губы стали посуше и потверже. Девушкам, да и взрослым женщинам, с которыми доводилось мне «вступать в отношения», почему-то нравится моя конопатость, умиляет она их, черт подери!.. А я бы, наверное, сам, железной лопатой приголубил авторов мультфильма об Антошке-картошке, так уж меня достали эти дурацкие куплеты об убитом дедушке, все сто тысяч раз повторяемые, словно бы они вот только что придуманы во внезапном игривом озарении… Нет, никого не бью, ни лопатой, ни зубной щеткой, ни даже ботинком, смущенно ухмыляюсь в ответ, покорно пожимаю плечами, озадаченно ерошу темно-медные вихры на своей голове, на худой конец прерываю песню благодарными поцелуями. Росту во мне ровно метр восемьдесят, а в старой «выпускной» медкарточке записано, что метр семьдесят восемь. Ишь, зажать у сироты хотели два сантиметра, гиппократы эскулаповы! Или я чуточку подрос за эти годы?
Вот, иногда, приступая к описанию бурных событий, рассказчики шутят древнюю топорную шутку: «Заплутавшие в кромешной мгле путешественники, группа беспечных молодых людей, вышли на территорию кладбища, к старому заброшенному храму, от стен которого веяло запахом тлена и сырости, а за разбитыми стеклами окон тускло светились странные огоньки и слышались какие-то стоны. Была пятница, тринадцатое, ничто не предвещало беды…»
Была пятница, пятнадцатое июня, градусник в окошке браузера уже показывал 24 градуса тепла, ничего хорошего от дневной погоды я не ожидал. И не из-за того, что тепло и солнце не люблю, как раз наоборот, но просто потому, что взялся учиться катанию на роликах! С этой целью купил себе не одну, а две пары коньков на колесиках, дабы не на горбу в рюкзаке таскать по всему городу, когда мне вздумается покататься, а чтобы в каждой квартире наготове ждали. Эх, если бы их еще под любым кустом можно было оставлять, не боясь, что украдут… Непременно украдут. Так что – без рюкзака никак, если не хочешь возле дома спотыкаться на скалиозном позвоночнике тротуара, а намерен со всею безмятежностью раскатываться по гладким и долгим асфальтовым дорожкам островов, Елагина и Крестовского… Учение шло сугубо на внутреннем энтузиазме, ежедневно, без понукал и подсказчиков, на удивление быстро, я бы даже сказал – стремительно, однако, все равно, устаешь с непривычки как не знаю кто!.. Тем не менее: впервые в жизни примерил я ботинки на колесиках (дебютная попытка была в «гнезде», прямо на ламинатном полу), затянул на каждом три подпруги, шнурковую, пяточную- липучечную, баклевую, и осторожно встал с табуретки… Да елки же палки-и! Братцы-ы! Как будто бы всю жизнь этого ждал! Д-р-р-р! Взмахнул испуганными крылами и покатился из кухни в коридор! А потом обратно! И еще раз! А из коридора в кабинет! Чуть позднее, правда, навернулся и в падении сшиб стул, чашка с чаем пролилась, но… Ощущение, что роликовые коньки созданы для меня, возникло и уже не покидало меня… Даже когда я носом газон вспахал на третьем по счету катании. Ролики – это моё!
После такого чудесного развлечения приходишь домой весь в грязном поту – и сразу нырк под душ! И заодно остужаешься… а потом напор погорячее, а потом опять похолоднее… и от этого хорошо-о-о… и силы возвращаются. Короче говоря, учиться столь энергозатратной полуспортивной забаве гораздо комфортнее при плюс пятнадцати, а не при плюс двадцати пяти, но – в любом случае приятно постигать новое. Двадцать четыре по Цельсию – тоже погода не хуже других, буду загорать на бегу, привлекая взоры барышень моим худым, почти мускулистым обнаженным торсом. Я думал, самое трудное будет научиться преодолевать на полном роллерном скаку ступенчатые препятствия, порожки, поребрики, однако выяснилось, что песчаные россыпи по асфальту куда противнее, опаснее… Чаще всего на них и падаешь. И на мелких, с орех, выбоинках, и на цементных кляксах. И тормозить, круто разворачиваться – тоже очень непростая наука, самая сложная для меня из всего «катательного» процесса.
Пятнадцатого июня, сразу после поридж-завтрака, где-то в полдень, я погрузил роликовые ботинки в большую полиэтиленовую сумку, из тех, что продают в гигантских супер-пупер-маркетах (рюкзак, блин, забыл на Серебристом!), вышел на трамвайную остановку, ожидая сдвоенный трамвай номер 6, чтобы поскорее добраться до «Спортивной», а оттуда – подземкой – до станции «Крестовский остров» и там уже, переобувшись, умчаться на своих колесах куда глаза глядят!
Уселся я в самом конце заднего вагона, слева, почти напротив задней двери, и задумался о чем-то своем, вроде бы и с открытыми глазами, но без привязки к окружающей действительности.
Вдруг, р-раз! – ментальный рывок, боковое зрение сработало! Я сфокусировал взор на причину рывка: женщина, там, на улице, на переходе, стоит и смотрит на меня совершенно безумными глазами!.. Нет, вот как это было, если вспоминать шаг за шагом: трамвай притормозил в полупробке перед самым заходом на Тучков мост, а я оказался прямо напротив пешеходной «зебры». Пешего народу в том месте почти никого, кроме одной молодой женщины, зато автомобилей скопилось – жуть, как и всегда в дневное время на Васильевском у любого въезда на мост. Эта женщина стоит, ждет зеленый для себя, я ее
