Ладно, рассуждения на потом, удивления на потом, надо воспользоваться вдруг восстановленным информационным каналом:
– Почему именно в воду? А утонешь? Тебя как звать – Дюймовочка?
– Бросай, пустого не шлапачи. Днем они воды боятся, по реке уйду невредима.
– Да не вопрос, если настаиваешь, брошу с размаху, как Муму, согласно пожеланиям заказчика! Могу даже камень к шее привязать.
Насчет шеи я соврал, потому что не рассмотрел ее и не нащупал, да и вообще… Главное не сойти с ума, сохранять критичность восприятия: предположим, я брежу, но я осознаю, что я брежу, стало быть, небезнадежен. Вода как таковая – вон она, в пяти-шести метрах от меня, но это не протока, это нечто вроде звенышка в цепочке внутренних прудов Елагина острова. Чтобы просьбу исполнить, в реку бросить – это нужно метров двести пятьдесят или триста прокатиться, туда или сюда: вперед или назад. Решил вернуться… с этим… на вытянутых руках. Согласиться-то со странною просьбой я согласился, но в роликовых коньках не слишком козырно спускаться для ее выполнения, к воде по травяному откосу. Хорошо бы переобуться, или, хотя бы ролики снять, роллерные носки снять, босиком намного удобнее… Но обе ладони у меня были заняты, выпускать же из рук это существо я побоялся. Ей-ей, всё развивается словно в неведомой сказке, в которую я внезапно проник! И нетопыри тут, и неведомый электроток, и говорящая теребень полушерстистая… И народу, само собой, вокруг ни души. Нет, люди-то есть, но они все не в теме, они далеко, поэтому не видят, не вмешиваются.
Доковылял я кое-как, не снимая коньков, до водяной кромки, обутой вдоль всего берега в невысокий гранит, оглянулся: слева мост, справа мост, оба достаточно далеко, людей по-прежнему немного, и все на порядочном расстоянии, заподозрить меня в сумасшествии некому, что уже приятно, обнадеживает.
Крохотная заводь за гранитным бордюром гладко лежит, вся в полукольце из мусора и пены поверх отодвинутой мелкой волны, словно брандмауэр с облупившейся штукатуркой по краям. Неглубокое мутно-желтое дно, по нему реденькие водоросли зловеще колышутся, словно хищные щупальца, но вода относительно чистая.
– Ну, что, бросаю?
– Бросай, бросай, сволочь, не томи, не декуйся!
Вот те раз! Спасителя своего – сволочью! Да если я еще когда-нибудь, кому-нибудь, по любому поводу, протяну, как последний болван, руку помощи – то пусть у меня на лице и на спине вместо конопушек…
– Н-на!.. – подкинул я сдвоенные ладони вперед и вверх, и проморгнуть не успел – исчезло существо, даже и не булькнуло нигде. Оборачиваюсь – гигантские полупрозрачные комары-нетопыри тоже словно растворились в солнечном свете. Фук – нет нигде ничего никакого сказочного! И если бы не мой надкушенный пальчик… Осматриваю левый указательный палец – есть след, но мелкий, вроде бы и не укус, а короткая царапинка – пунктирная, в две точки, похожая на глазки от смайлика… И кровь не течет. Содрал с ладоней перчатки, осматриваю внимательно – на левой есть следы крови, на правой нет. То есть, укус был, а значит – и всё остальное было. Две маленькие крохотные точечки. Чешутся, но чесать не буду, потерплю, быстрее пройдет. Вдруг это был переодетый вампир? Типа, вампира спас, а тот меня, в знак вампирской благодарности, одним предательским укусом в «свои» офоршмачил! – фильм «Сумерки»! Бу-э-э! Сразу захотелось блевать. Нет, не буду этого делать, потому что утреннюю овсянку жалко, овсянка – она полезная, пусть усваивается, а укус, быть может, вовсе и не вампирский.
Вода в Средней Невке покорно течет в заданном направлении, солнце обыденно светит, на противоположном берегу коттеджи нерушимо стоят, всем своим внушительным видом доказывая городу и миру, что никаких чудес, кроме рукотворных, немалыми деньгами оплаченных, не бывает… Рыбак слева от меня в метрах семидесяти, с двумя удочками, наверняка ничего не видел и не слышал, и – тонна шестьсот – не поверил бы в мои сбивчивые рассказы о спасенной гадости, умеющей разговаривать человеческим русским языком. А сам, небось, о золотой рыбке мечтает. Но я парень вменяемый, разумный, я четко понимаю, что не далее как несколько минут назад стал свидетелем и участником подлинного чуда, не меньшего, чем говорящая золотая щука, сказочного, мистического, ирреального… Но если оно случилось – при чем здесь ирреальность? Это уже реальность среди обыденности, обычная сказочная мистика. Проверяем по пунктам. Палец чешется до сих пор? – Чешется! Я за каким-то хреном изгваздал ходовую часть роликов в мягком травяном грунте? – Э-э – нет, вроде бы, не изгваздал! Ура! Но все равно, с травы прочь!
Очнулась-пробудилась моя привычка разбивать проблемы и задачи на отдельные последовательные кусочки, поэтому план дальнейших действий рождается почти что сам собой: а) бегом к тетке за моими «айглами», кедами на рифленой подошве, б) переобуваюсь, в) возвращаюсь на ту дорожку к той странной линии, дабы все внимательно осмотреть, г) и, вполне возможно, разыскать вразумительный ответ по происшедшему.
Так я и сделал. Но, подобно тому, как шустро затягивалась ранка на укушенном пальце, столь же быстро тускнели и мои впечатления от только что испытанного чуда… Вроде бы уже и возвращаться на то место неохота… да и зачем… Шалишь, госпожа трусливая лень! Чувство любопытства – оно будет посильнее тебя! Не настолько же я осёл, чтобы отказываться от исследования самого настоящего чуда! Где оно случилось – в реале, или в моих воспаленных мозгах, это уже второй вопрос, а первый… Ага, неподалеку от трансформаторной будки это было… вижу. Возвращаюсь к асфальтовому шраму на дорожке – а куда пропало голубоватое свечение??? Простой асфальт передо мною, двух видов: один узенькою полосой и потемнее, другой широкий и серый. Всё. Но мне очень уж не хотелось лишать себя ощущений человека, прикоснувшегося к волшебной тайне, поэтому я попытался использовать только что приобретенный опыт настройки дополнительного зрения – и у меня вновь получилось! Милосердные боги! Если бы кто-нибудь видел в этот момент, как я сжимаю кулаки, вытаращиваю глаза, кажилюсь, словно бы пытаюсь преодолеть запор, не снимая штанов… Потеха, должно быть… В Третьем «Дьяболо»
