бациллы к нам понаехали, что их никакими анабо… э-э… антибиотиками не взять!..
– А-а, ну правильно, да.
Правильно, все правильно, господа мордовороты. Все очень правильно и хорошо. Протер и молодец, победил инфекцию, сдаюсь. Теперь вы у меня… в случае чего… страшилки я придумывать мастак. Вы еще когтей моих не видели и томагавков! Вот вы увлеклись разговорами о гигиенических угрозах, а того и не видели, как моя Букач – испросив взглядом моего разрешения, остатки той раздавленной мухи подобрала и, вероятно, уже усвоила без остатка. Но вас она пока на зуб не пробует, ибо команды ей такой не поступало… опять же – пока не поступало. Да, Букач?
– Да, о Великий, ты только прикажи! Как ты добр!
– Может, я и добр, – подумал я в ответ, – но с тебя пока и мухи хватит.
– Как прикажешь, о Великий!
Вова, сидевший слева от меня, отвлекся, наконец, от инфекции на ладони и заглянул под занавеску со своей стороны.
– О, уже приехали. Это… Иван Иванович!? Мы так же, тем же порядком?
– Да. Проверь халат у него на руках, загляни под халат, проверь. Ты впереди идешь, Сергей замыкающим, этот – между вами. А я уже за Сергеем.
– Куда его, в двадцать вторую?
– М-м-м… Да, в двадцать вторую, погоди… Вот ключ. Откроешь – сразу вернешь.
– Все понял. Тэк! Всем все понятно? – Вова, даже голосом подражая своему старшему, скопировал вопрос, но, так и не дождавшись ответа от меня и Сергея, распахнул дверцу, вылез первым.
День как день, асфальт как асфальт, с голубями. Пока мы вчетвером выстраивались в неровную колонну по одному, я успел обозреть и уяснить для себя круговую панораму: ровно залитый асфальтом внутренний двор какого-то четырехэтажного белокирпичного здания, почти правильный (с небольшими выемками) прямоугольник, где-то пятнадцать на двадцать. В таких эстетически незамысловатых дворцах брежневской эпохи любят размещаться прокуратуры, военкоматы, штабы МЧС, но беглый взгляд подсказал мне, что этот здоровенный дом – не есть госучреждение! Скорее, частная лавочка. Да хотя бы потому, что из дюжины машин в полупустом дворе ни на одной нет госномера, все личного пользования, даже грузовой зилок. Большинство машин среднего класса, один – хаммер, странная телега, если вдуматься: одновременно заметная, навороченная и несуразная. Это уже о чем-то говорит, что номера на машинах такие. Выход со двора перегораживают массивные стальные ворота, и не решетчатые, а сплошняком, глухие. У центрального входа- выхода нет урны, где же они перекуривают, интересно? По кабинетам, что ли? Типа, новые времена с гонениями на курильщиков их не касаются? И кто это – они, интересно знать? Интересно – значит узнаем, затем и приехали. Главное – опять не поддаться трусости и мандражу во всех конечностях.
– Букач, ну-ка, нюхни: есть здесь нечисть поблизости?
– Это… это… нет, о Великий! Вон, вон в том подвальце домж прячется, слабый-преслабый, уже почти сдох. А больше никого.
– Домж – это кто?
– Не ведаю, о Великий, доселе не встречала его. Был домовой, да остался без приюта, вот и домж.
– А-а, по аналогии с бомжем. Понятно.
Последнее слово, я видимо, произнес вслух, и Сергей тотчас пробурчал из-за спины:
– Чё тебе понятно? Давай, давай, шлепай и молчи покуда.
Взошли на второй этаж, Вова открыл дверь, но она, против ожидания, оказалась не металлическая, а деревянная, двустворчатая, со скудными вертикально сбегающими узорами старого, наверное совдеповского образца… Стандартный служебный кабинет, с канцелярским столом, компьютером, двумя шкафами по стенам, одно широкое окно, выходящее во двор, зарешеченное, но не зашторенное, не замазанное… Тут меня пробил вопрос, пока еще не шибко актуальный, но все-таки…
– А в туалет мне как-то можно зайти?
– В туалет… – Иван Иванович, уже успевший угнездиться за столом, в хлипком офисном кресле на колесиках, явно попал в затупку… – А что, невмоготу?.. Впрочем… Володя, догони-ка Сережу, и быстренько сюда… Так, коллеги, вдвоем сопроводите молодого человека в гальюн, вдвоем, потому что наручники придется снять, а на коридорных просторах не должно быть никаких неожиданностей, мы здесь все-такие не одни и не должны никому мешать.
Да, мне захотелось в туалет по малому делу, но я свободно мог бы потерпеть еще два-три часа, а то и больше, пока по-настоящему не приспичит, да только на фига мне терпеть, когда я могу обойтись и без этого, а повезет – глядишь, удастся и рекогносцировку местности провести?
Туалет был на этаже, неподалеку, через две двери в третью. В коридоре светло и безлюдно, пол из светло-песочного ламината, по нему через весь коридор до самой лестницы – ковровая дорожка, стены светло-кремовые, голые… Ну, никакого леденящего кровь мрачняка! Что тут еще смотреть, что анализировать?.. Хрен его знает, но запахи в туалетах отнюдь не выгребные сортирные, а облагороженные недорогими дезодорантами, уже приятно. Были бы только одни кабинки в туалете – я бы непременно попытался закрыться, так, из чисто исследовательского любопытства проверить реакцию моих конвоиров, но сам ведь обозначил, что по малому делу прошусь, а оба писуара вне кабинок: стой и облегчай душу под подозрительными и брезгливыми
