не экономилиВ пластунском деле накануне.Жить и сгорать у всех в обычае,Но жизнь тогда лишь обессмертишь,Когда ей к свету и величиюСвоею жертвой путь прочертишь.Декабрь 1943
Преследование
Мы настигали неприятеля.Он отходил. И в те же числа,Что мы бегущих колошматили,Шли ливни и земля раскисла.Когда нежданно в конопляникеПоказывались мы ватагой,Их танки скатывались в паникеНа дно размокшего оврага.Везде встречали нас известия,Как, все растаптывая в мире,Командовали эти бестии,Насилуя и дебоширя.От боли каждый, как ужаленный,За ними устремлялся в гневеЧерез горящие развалиныИ падающие деревья.Деревья падали, и в хворостеЛесное пламя бесновалось.От этой сумасшедшей скоростиВсе в памяти перемешалось.Своих грехов им прятать не во что.И мы всегда припоминалиПодобранную в поле девочку,Которой тешились канальи.За след руки на мертвом личикеС кольцом на пальце безымянномДолжны нам заплатить обидчикиСторицею и чистоганом.В неистовстве как бы молитвенномОт трупа бедного ребенкаЛетели мы по рвам и рытвинамЗа душегубами вдогонку.Тянулись тучи с промежутками,И сами, грозные, как туча,Мы с чертовней и прибауткамиДавили гнезда их гадючьи.1944
Разведчики
Синело небо. Было тихо.Трещали на лугу кузнечики.Нагнувшись, низкою гречихойК деревне двигались разведчики.Их было трое, откровенноОтчаянных до молодечества,Избавленных от пуль и пленаМолитвами в глуби отечества.Деревня вражеским вертепомЦарила надо всей равниною.Луга желтели курослепом,Ромашками и пастью львиною.Вдали был сад, деревьев купы,Толпились немцы белобрысые,И под окном стояли группойВкруг стойки с канцелярской крысою.Всмотрясь и головы попрятав,Разведчики, недолго думая,Пошли садить из автоматов,Уверенные и угрюмые.Деревню пересуматошитьТрудов не стоило особенных.Взвилась подстреленная лошадь,Мелькнули мертвые в колдобинах.И как взлетают арсеналыПо мановенью рук подрывника,Огню разведки отвечалаВся огневая мощь противника.Огонь дал пищу для засечекНа наших пунктах за равниною.За этой пищею разведчикИ полз сюда, в гнездо осиное.*****Давно шел бой. Он был так долог,Что пропадало чувство времени.Разрывы мин из шестистволокЗабрасывали небо теменью.Наверно, вечер. Скоро ужин.В окопах дома щи с бараниной.А их короткий век отслужен:Они контужены и ранены.*****Валили наземь басурманеЗеленоглазые и карие.Поволокли, как на аркане,За палисадник в канцелярию.Фуражки, морды, папиросыИ роем мухи, как к покойнику.Вдруг первый вызванный к допросуШагнул к ближайшему разбойнику.Он дал ногой в подвздошье воруИ, выхвативши автомат его,Очистил залпами конторуОт этого жулья проклятого.Как вдруг его сразила пуля.Их снова окружили кучею.Два остальных рукой махнули.Теперь им гибель неминучая.Вверху задвигались стропила,Как бы в ответ их маловерию,Над домом крышу расщепилоСнарядом нашей артиллерии.Дом загорелся. В суматохеМетнулись к выходу два пленника,И вот они в чертополохеБегут задами по гуменнику.По ним стреляют из-за клети.Момент – и не было товарища.И в поле выбегает третийИ трет глаза рукою шарящей.Все день еще, и даль объятаПожаром солнца сумасшедшего.Но он дивится не закату,Закату удивляться нечего.Садится солнце в курослепе,И вот что, вот что не безделица:В деревню входят наши цепи,И пыль от перебежек стелется.Без памяти, забыв раненья,Руками на бегу работая,Бежит он на соединеньеС победоносною пехотою.Январь 1944
Неоглядность
Непобедимым многолетье,Прославившимся исполать!Раздолье жить на белом свете,И без конца морская гладь.И русская судьба безбрежней,Чем может грезиться во сне,И вечно остается прежнейПри небывалой новизне.И на одноименной граниЕе поэтов похвала,Историков ее преданьяИ армии ее дела.И блеск ее морского флота,И русских сказок закрома,И гении ее полета,И небо, и она сама.И вот на эту ширь раздольяГлядят из глубины вековНахимов в звездном ореолеИ в медальоне – Ушаков.Вся жизнь их – подвиг неустанный.Они, не пожалев сердец,Сверкают темой для романаИ дали чести образец.Их жизнь не промелькнула мимо,Не затерялась вдалеке.Их след лежит неизгладимоНа времени и моряке.Они живут свежо и пылко,Распорядительны
