-«Вот черт… и сколько ваших знает обо мне и том, другом н'гочи?» - Он, конечно, предполагал что-то подобное. Тот туземец тоже поначалу относился к нему с подозрением. Но чтобы вот так? Безапелляционная ненависть к носителю Искры Мироздания и тюрьма для любого, кто решит ему посодействовать?
-«Все! Все знают, и никто не скажет тебе, где заточен тот предатель!» - Абориген принял боевую стойку, намереваясь испустить последний вздох в бою. Вот только у Лаза были другие планы.
За последние два года он отвык от магии, так что смерть н'гочи наступила в результате пробившего глаз пальца. Он даже не успел ничего понять. Кряхтя и жалуясь на чужую тупость, парень принялся за уже ставшее совершенно привычным занятие – препарирование.
Лаз не любил убивать и делал это только в трех случаях. Первый: на него нападали с намерением убить и не сдавались до самого конца, честно сложившие оружие могли убираться восвояси. Второй: он мог убить кого-то, даже безоружного, если этот кто-то заслужил смерть. Причин было очень мало, например, собственно, убийство, в них не входило, это был слишком дикий мир, чтобы подобное могло стать достаточным основанием для казни. Отец Эмины и каган Катарум были одними из немногих, попавших именно в эту категорию. Третья же причина была самой спорной и Лаз всегда с огромной неохотой убивал в таких случаях. Это когда смерть конкретного существа была ему просто необходима. Не из мести и не потому, что он это заслужил. Из чисто практических соображений, когда другого выхода просто не было. Так свои жизни окончили, к примеру, те короли, что выступали против объединения с Кристорией.
Этому н'гочи не повезло попасть в третью категорию. Если бы Лаз знал, как провести ритуал в молитвенном зале, или если бы имел возможность найти нужного ему туземца самостоятельно, то он бы просто развернулся и улетел. Но судя по всему все аборигены и правда будут настроены точно так же, поэтому выбора не было. Ему нужно было научиться использовать их каналы связи, а, чтобы сделать это нужно было изучить мозг н'гочи и понять принцип, по которому они общаются с деревьями.
Исследование мозга разумного существа кардинальным образом отличалось от изучения, скажем, сердца какого-нибудь монстра. Второе можно было кромсать как угодно и даже сильно поврежденное, оно все еще могло многое дать. В случае же с мозгом, любое неосторожное движение влекло за собой необратимые последствия, в результате которых сложнейший орган превращался в груду серого желе.
Так что чтобы не убивать еще одного туземца ради материала для исследования, Лаз действовал максимально осторожно. Благодаря своим собственным опытам и архивному кубу Квазара, о теле вообще и мозге в частности он знал в разы больше, чем земным врачам могло даже присниться. К тому же ему помогала магия, по сравнению с которой точнейшие приборы и хитроумнейшие приспособления были просто грудой металлолома. Но даже так, ему потребовалось почти промежуток, чтобы разобраться, какой участок этой желейной массы отвечает за ту мистическую связь с лесом мира чудовищ и продублировать его для своих форм.
Но результат стоил того. Малюсенький отросток в лобной доле, который даже в мозгу десятиметрового н'гочи был размером всего в пару миллиметров появился и в его голове. Когда он соединился с остальным серым веществом, разум Лаза сразу наполнила какофония из тысяч тихих голосов. Словно целый стадион народу вдруг зашептал каждый что-то свое.
Разобраться в этом хаосе было невероятно трудно. Но постепенно сознание начало отсеивать неважные детали и тысячи голосов сократились до сотен, потом десятков. На самом деле, это не были разговоры в привычном смысле слова. Аборигены были правы, было невозможно произнести хоть что-то из этого вслух.
Но это ничего не меняло, в конце концов Лазу удалось вычленить из общего гомона нужную ему информацию. “Предатель” содержался в особой тюрьме где-то в глубине мира чудовищ. Он был прав, без этих знаний, самостоятельно он бы искал это место много месяцев.
Не откладывая в долгий ящик, Дьявол на всех порах рванул к цели. Теперь та скорость, которую он развил во время соревнования с Ашадином больше не была чем-то особенным. Сейчас, при достаточном усилии, даже не используя магию гравитации, Лаз мог бы выйти на орбиту, то есть достичь первой космической скорости. Так что путь в полсотни тысяч километров до места назначения пролетели за пару часов.
