подумать. Но сейчас, для Колосса, ящер уже не был слишком велик. И теперь Лаз уже с предвкушением ждал их сближения и схватки.
Глава 32. Хвост, украшения коллекции и сделка.
Дракон зашел на вираж и спикировал прямо на Колосса. В небе, где не было, с чем сравнить, приближающийся монстр казался не таким уж и большим. Однако с земли эта битва, должно быть, выглядела поистине эпохально. Лаз отклонился в бок и когти короля лишь чиркнули по броне. В ответ он выкинул руку для сильного хука в бок, но противник резким взмахом крыльев ушел от удара, и он получился в разы слабее, чем должен был быть.
Удильщик тоже не собирался просто терпеть врага у себя на спине. Не имея других вариантов, он начал вращаться в воздухе, так что великану пришлось еще и балансировать на его округлых боках, как на бревне. Крылатый король, воспользовавшись секундным замешательством, провел сильнейший удар хвостом, подкрепленный импульсом от уклонения.
Колосс мог увернуться, но часики все тикали, оставалось полторы минуты и приходилось рисковать. От влетевшего прямо в грудь шипованной палицы, внутри у метаморфозы точно сломалось очень много чего. Но зато руки крепко обхватили хвост, и дракон взревел, когда у него не получилось вырваться из железной хватки противника. Летающее чудище было сравнительно легким, а плотность тканей боевых форм превосходила сталь. Так что понять, кто выиграл в импровизированном перетягивании каната оказалось совсем не сложно.
Лаз решил добить нанесшего ему столько урона врага. Тот изо всех сил бил крыльями Колосса по лицу, стараясь освободиться, так что парень решил дать ему желаемое. Перехватив одной рукой хвост поближе к телу, он изо всех сил потянул в разные стороны. Если бы барабанные перепонки метаморфозы физически могли порваться, именно это бы и случилось. Почти километровое чудище, совершенно оглушительно кричало, именно кричало, потому что от хватки освободилось только шестьсот метров. Почти весь хвост короля драконов остался в руках у Лаза, продолжая трепыхаться.
-«А вот этого делать не стоит!» - Над ухом у собравшегося по-тихому телепортироваться Кумельгана раздался ехидный голос. Его местоположение мгновенно было запечатано пространственной ловушкой. Колосс позволил себе удовольствие пару секунд понаблюдать за Мастером Животных, медленно осознающим размер надвигающейся на него… проблемы.
Потерявший всякую возможность управлять своим полетом, огромный ящер соскользнул с удильщика и рухнул вниз с четырехкилометровой высоты. Лаз не стал его догонять, дракон уже не представлял никакой угрозы. Раз за разом он начал вколачивать в сравнительно мягкую спину самого большого короля тысячетонные кулаки. Он подгадывал так, что каждый следующий удар создавал в теле удильщика все больший и больший резонанс. Монстр крутился, ревел, но по какой-то причине не мог перевернуться животом кверху, а Колосс отлично держался. Так что после нескольких десятков ударов с противоположной стороны огромной туши образовался настоящий кратер от взорвавшихся дождем органов и крови.
Мгновенно чудище начало терять высоту, направляясь носом прямо в гору неподалеку. Лаз спрыгнул до этого. У него было еще где-то сорок секунд, за которые он собирался добить дракона. Десяток быстрых шагов, прыжок в воздух почти на полтора километра и на корчащегося в муках ящера упал великан, переломав тому весь позвоночник. Снизу снова почувствовались толчки, но Колосс был для червя слишком большим. Жаль, что безмозглый монстр этого не понимал.
Выскочивший из земли рот обхватил правую ногу, но дойдя до половины ляжки застрял – дальше было просто некуда проталкивать. Лаз, приняв позу известного фонтана в Петергофе, разорвал пасть последнего целого короля на две половинки.
В дыму появился Ужас, и через несколько секунд царь зверей также перестал дышать. Энергия была на исходе, обе боевые формы получили сильнейшие повреждения, он вымотался физически и психически, но поле боя осталось за ним. Хотя, скорее даже поле бойни. Обугленный участок леса площадью в несколько квадратных километров, и еще несколько десятков – вырванного с корнем, примятого и сломанного. Повсюду кровь, часть почвы разъело вытекшим из паука ядом на глубину сотни метров, тут и там – ошметки внутренних органов, и, конечно, одиннадцать тел, каждое из которых могло бы украсить любую таксидермическую коллекцию любого мира.
И один до дрожи в коленках напуганный ниянин, меньше, чем за десять минут лишившийся всей своей силы. Лаз, теперь уже в своей человеческой форме, подлетел к нему и погрозил пальцем.
