Мистер Джонс побледнел.
— Неужели у вас еще есть акции? — спросил маклер. — Все, что вы приказали продать, я продал и по очень хорошей цене. Почти по высшему курсу.
— Продали?!..
— А то как же, хотя, признаться, был очень удивлен вашим приказом. Ну и делец же вы, мистер Джонс Примите мои поздравления.
— А телеграмма при вас? Дайте взглянуть!
— Вот она! Читайте!..
— Да, все верно. Я боялся, нет ли ошибки. Ну, спасибо. Идете уже? До свиданья! Пора и нам. Эй, стюард, сколько? Ничего не понимаю. Филипс, едемте немедленно в контору. Я приказал Ридеру купить акции, а не продать. Надо посмотреть копию телеграммы.
— Если вы, действительно, по ошибке приказали акции продать вместо того, чтобы купить, то я, пожалуй, допущу существование и третьей души у человека.
В конторе патрона встретили поздравлениями.
В начале сезона Вера Георгиевна вернулась в столицу. Ее ждали давно и, понятно, все билеты на первое представление, в котором она должна была участвовать, были разобраны. Публика встретила ее очень радушно, и после каждой исполненной вариации громкие рукоплескания свидетельствовали о том, что любовь к ней знатоков балета не остыла.
Однако, во втором акте поведение зрителей сделалось более сдержанным, и на многих лицах заметно было недоумение. Вера Георгиевна танцевала без увлечения. Движения ее, по-прежнему грациозные, обнаруживающие в каждой мелочи большую школу и знание, были вялы. Заметили, что танцовщица быстро утомлялась.
Третий акт прошел еще хуже, Вера Георгиевна, как лунатик, двигалась по сцене.
Публика стала расходиться до конца представления, а знатоки с разочарованием говорили о неудавшемся выступлении балерины.
Закончив с большим трудом роль, Вера Георгиевна в полном изнеможении бросилась в уборной на диван и погрузилась в непонятное для окружающих ее подруг оцепенение.
Послали за доктором.
Но когда он вошел к балерине, она уже весело болтала.
— Что с вами? Вы нас всех напугали. Мне показалось, что вы танцуете в бессознательном состоянии, — сказал врач, входя в уборную.
— Что вы? Это все нервы! Да и осенняя сырость на меня плохо действует..
Узнав о том, что случилось с женой в театре, муж Веры Георгиевны пригласил к ней лучших врачей в столице.
Они установили, что Вера Георгиевна ничем не страдает, а появляющийся по вечерам упадок сил объяснили так же, как и она, переутомлением и влиянием сырости.
— Позаймитесь танцами с недельку, все и наладится, — сказал, прощаясь, театральный врач. — Сцена у нас не та, что в Америке. Отвыкли немного.
Через две недели балерина снова выступила, но произведенное ею впечатление осталось прежним. Аплодисментов, к которым она привыкла, не было. Неудача так на нее подействовала, что она решила больше не танцевать до тех пор, пока к ней не вернулся прежние силы.
Она ежедневно вспоминала индуса и даже думала, что на нее действует его заклинание. Но, придя к убеждению, что этого быть не может, она стала внимательно следить за здоровьем.
Она сидела по вечерам дома. Но быть в столице и не видеть совершенно сцены для нее было немыслимым. Каждое воскресенье она появлялась в театре среди зрителей, а чтобы не встречать знакомых, забиралась в самый верхний ярус и с жадностью глядела на танцы.
Однажды, к концу спектакля, она почувствовала себя совсем разбитой.
Публика расходилась, а она, чтобы избежать толкотни, осталась на месте.
Театр опустел.
Погасли люстры, и громадный зал, в котором только что были тысячи людей, погрузился в мрак и полнейшую тишину.
Вере Георгиевне стало жутко. Она встала и хотела идти, но в это время занавес тихо поднялся, и сцена постепенно осветилась.
Танцовщица увидела покрытую цветами долину. Вглядевшись пристальнее, она заметила большое стадо мирно пасшихся овец, а в оливковой роще молодых пастухов и пастушек.
Вдруг где-то заиграла свирель. Молодежь насторожилась, затем, прислушавшись к наигрываемой весне, вскочила и, схватившись за руки, пустилась весело плясать. На месте осталась только маленькая девочка-пастушка. Она была чересчур молода и не решалась танцевать при старших.
— Как странно, — прошептала Вера Георгиевна. — Ведь это я, когда была маленькой. Мои глаза, мои кудри! И родимое пятно на плече! Господи! Что же это такое? Обстановка напоминает хорошо знакомые места. Ну, да! Вон там, на холме, и храм Венеры, а за храмом виднеется наш городок. Похоже на
