— Спасибо профессор, и спокойной ночи.
Ольга быстро подогрела еду, и я сам не заметил, как съел всё подчистую. Во мне проснулся просто зверский аппетит.
— Знала бы, что такой голодный, оставила бы побольше. — сказала Ольга. — Может ещё приготовить чего-нибудь?
— Нет, что ты, пойдем спать, на ночь есть вредно. — С последним утверждением организм был категорически не согласен, но я решил не прислушиваться к голосу желудка.
Я был полон сил, а вот Ольга вымоталась порядком, так что эротическая программа была сокращена до минимума, после которого она просто отключилась. Я решил последовать её примеру, но сон не шел и меня потянуло на эксперименты: сначала я попытался почувствовать, где находиться Митра, и вдруг понял, что я точно знаю, где она. Она была в пятидесяти метрах от лагеря, на небольшом подъеме, с которого лагерь было видно как на ладони, она сидела в позе лотоса, и контролировала все прилегающие окрестности. Переместив вектор внимания на остальных миран, я точно понял, где они находятся и что делают. Они сидели в небольшом гроте, и занимались медитацией, магические потоки вокруг них были значительно более насыщены, чем вокруг Митры. Точно! Ведь потоки магии вокруг сильно приглушены. Я потянулся к Атласу, и оформил желание, что бы на том месте, где сидит Митра, он создал такой же восстановительный поток магической энергии, как и в пещере. Некоторое время спустя я почувствовал волну благодарности, которая пришла ко мне от Митры. Значит можно обмениваться и эмоциями. Надо это учесть. А сейчас всё-таки спать. И я уснул, зная, что мой сон охраняют как никогда прежде.
На то, чтобы похоронить мертвых ушёл весь день. Когда хоронили отца, оказалось, что у него было ещё два пулевых ранения, которые не заметили вначале, две пули прошли свозь тело бандита, которым он прикрывался, и попали в него. Николай, так звали огромного увальня, который копал могилы, долго матерился, обзывая его и меня разными словами, а Резкий, главный в этой шайке, даже восхитился его стойкостью. Вечером мы собрались и отошли на пару километров от места побоища, вставая на ночёвку. У бандитов были палатки и еда, в отличие от нас у них была возможность собраться, да и подкрепление прибыло, как я понял по разговорам.
До нового лагеря меня нес Коля. В компании его недолюбливали, а после последних событий вообще стали его сторониться, не желая поддерживать беседу. Он вымещал свою злобу на мне, стараясь задеть меня или «случайно» ударить пока нес. Открыто руку на меня поднимать побоялся, видимо опасаясь реакции Резвого. Спать меня положили в одну палатку с ним, предварительно связав руки. Несмотря на усталость, я не мог уснуть. Бандит затесал меня в самый угол палатки, но мне было всё равно, я лежал, вспоминая отца, мать и сестру, но вместо светлых образов были только их обезображенные трупы, и я никак не мог расплакаться. Слезы просились наружу, но почему то не могли прорваться.
Очнулся из странного полузабытья полудремы от истошных криков в соседней палатке, она была четырех местная, и все оставшиеся члены банды спали в ней, что бы тащить меньше груза. Через несколько секунд я услышал рев медведя, и снова человеческие крики. Коля вскочил, пытаясь нащупать оружие, и ни как попадая по нему. Выпутавшись из спальника и попутно крепко ударив меня в бок, он нащупал карабин, и вылез из палатки. Бах! Бах! Бах! Пауза. Бах! Бах! Бах! Рев медведя, и крики-стоны людей.
Я все ещё лежал в палатке, и мог только слышать, что происходит, а там сейчас творилась полная неразбериха. Крики, маты, рев медведя, выстрелы из карабина и пистолетов.
Через полчаса все успокоилось, и Коля заглянул в палатку проверить, жив ли я. Я так и не смог уснуть до рассвета, а утром, когда меня выпустили из палатки, увидел четыре трупа, лежащих рядом с разодранной палаткой, и еще один сильно раненый лежал возле костра. Рука и живот были перебинтованы. На краю поляны лежал огромный медведь, под ним натекла лужа крови, которую не смогла впитать земля. Я узнал его, это был тот самый медведь, которого мы с отцом встретили двумя днями ранее.
В живых остались только Резкий и Коля. Раненого добили, в этот раз даже не стали хоронить трупы.
— Вот и ещё двое на твоей совести, Коля.
— Почему сразу на моей?!
— Да потому, что умерли они от пуль из карабина, снайпер хренов!
— А что мне надо было стоять и смотреть, как вас задирают?
— Стрелять надо было! Стрелять!
— Так я и стрелял!
— Да не в нас, дебила ты кусок, в воздух, ты и ребят порешил, и медведя разозлил… Испугать его надо было. Просто испугать…
Даже я понял, что Коля больше не жилец. Столько косяков ему никто не простит.
— Бери мальчонку, и пойдем, до города ещё километров сорок отсюда.
Резкий шёл впереди, неся все вещи. От палатки пришлось отказаться, только спальники и еда. Всю дорогу, я ощущал, как Коля бросал неприятные взгляды на Резкого, видимо свою судьбу он тоже понимал. На дневной стоянке, он подробно выспрашивал про дорогу, и смотрел карту, уточняя, где мы сейчас находимся. А после того, как мы двинулись в путь, достал пистолет, и сделал несколько выстрелов в спину Резкому. Тот подозревал что-то, иначе как объяснить то, что когда он упал замертво, в его руке был зажат пистолет, которым он не успел воспользоваться?
