лишенные пигмента. Это не заразно и не смертельно, просто участок кожи светлее всей остальной. Началось это с крошечного пятнышка над голубым глазом, второй такой появился на челюсти под скулой. Их было трудно заметить, но вылечить легче. Вскоре они начали разрастаться. То, что над глазом, прошло вниз на веко и затронуло бровь, остановившись чуть ниже глазницы. А под скулой просто увеличилось. Итог: бровь, где было витилиго, стала белой, та же участь постигла и ресницы.
Вся школа сторонилась меня, боялись заразиться. Даже некоторые учителя. Только биолог знал, что это не заразно, но ему я просто не нравился.
Находясь в этому вакууме социального общения, я стал читать ещё больше. Читать очень много. Книги становились все сложнее для понимания, а сюжеты в них все более замысловатыми. Тогда мне в руки попался «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда. Я вновь прочёл ту фразу: «Красота в глазах смотрящего». Я стал жить ей и надеяться, что найдется тот, кто полюбит меня, страшилу. Тем более, тогда у всех омег и альф начал появляться запах. Гормоны ведь, 14-15 лет. И мой проявился. Слабый, чуть заметный и странный. Даже сравнить не с чем. Альфам он совершенно не нравился.
К старшей школе в моей жизни произошли некоторые изменения. Нет, друзей и альфу я не нашёл. Я стал ещё выше и худее. Мой рост составлял 178 см, тем временем, как у нормальных омег он не превышал 165-170. Из-за этого смотрелся я ещё более угловатым и тощим. Главное, от нас ушёл отец.Он в пьяном угаре избил папу, послал его ко всем чертям, взял вещи и свалил. Я хотел обработать раны Вайта, а тот закричал, что я всему причина и побил меня. В процессе «воспитания» я и узнал все о моей семье, о разрушенных мечтах, бесплодии и изменах. Было тошнотворно и мерзко. Той ночью я не спал, а забился в угол за кроватью и тихо рыдал, чтобы не потревожить блондина и не получить вторую порцию «уроков».
На следующее утро я был мрачнее тучи. Кое-как переставлял ноги и опирался на стены. Когда кто-то из крутых альф решил надо мной поиздеваться, я не выдержал и обругал его в ответ. Ну с кем не бывает, нервы не выдержали, и я выпалил, что думал. Но попробуйте объяснить это подросткам, у которых шалят гормоны, затронута гордыня. Мне устроили темную. Избили похлеще, чем Вайт. Не помню, как домой добрался, но следующую неделю в школу не ходил. Элементарно не мог, все адски болело. Уже подумал о течке, которая так и не наступила к тому времени, но нет. Просто множественные гематомы и ссадины. Папочка всю ту неделю домой тоже не приходил. Пошел искать любовников себе на голову, все равно ж бояться особо нечего.
После этого начались мои мучения в школе. Меня унижали все, кто мог. Может быть кто-то другой, более слабый характером уже давно покончил с собой, но не я. Я, к своему удивлению, оказался сильнее, научился лавировать, искать отголоски мира в этом мраке. На все сказки об истинных, лебедях, семье, детях и друзьях я забил. Хотел просто спокойно жизни. И надо сказать, темперамент мой тоже стал жестче. Я не был из числа трусливых, робких ботанов, которые блеют, когда их задиры достают. Я отвечал им крепкими таки словечками, за что получал больше. Ведь знал, что так их больше раззадориваю и жизнь ухудшаю, но не прекращал. Дебил, что сказать.
Еще одним ярким воспоминанием об учебе был тест, который проводил психолог, бета средних лет, перед самым выпуском. Мужчина раздал листы. Затем сказал написать «Я» и все слова, что приходят в голову при мыслях о себе. И что же я написал. Предсказуемо. Нужно было лишь 5 слов. Я выдал то, о чем и в правду думал: «Урод, изгой, ненужный, чужой, человек». А что, я считал себя человеком, достойным права на счастья. И угадайте, кого заставили прочитать написанное? Конечно же меня, чёрт побери! Сначала класс согласно кивал каждому слову, но на «человеке» я услышал перешептывания. Ребята говорили, что такие фрики не имеют права именовать себя людьми. Вот так вот. Если мордой ты не вышел — ты не человек, а грязь. Я чуть не зарыдал прямо там, но сдержался. Поплакал я дома, нервы не выдержали. Снова.
Вот так и прошло светлое время моей юности, сделав меня саркастичным, пессимистичным заучкой с низкой самооценкой, больше всего на свете ненавидящим себя. Даром, что со старшими любезным был, да и вообще все же вел себя воспитанно. Лишние проблемы мне нужны не были.
Окончив школу я поступил в университет на заочное отделение, ибо ненавижу ловить на себе взгляды, полные омерзения. Решил в будущем стать сценаристом. Хотел быть писателем, но в нашем городе такому не учат, а это хоть ближе, и на людях особо светиться не надо.
Квартиру папа разменял, себе взял трешку где-то в центре, а мне однушку недалеко от учебы. И на том спасибо. Чтобы иметь дома еду, хоть какие- то вещи (а их мне много не надо) и книги, я устроился на работу. Она у меня не пыльная, в местном супермаркете на складе товар перебирать, следить за поступлениями, рассматривать накладные, да сроки годности. Конечно поначалу мне это не доверяли, но уже через месяц я убедил всех в своем профессионализме.
POV Автор.
Было ясное весеннее утро. Зима давно отступила, передавая бразды правления теплой погоде. Где-то в садах уже начали цвести плодовые деревья, украшая улицы своими нежными лепестками и наполняя воздух прелестными ароматами. В городе же, полном людей и машин, было трудно уловить запах крохотных цветов, что были так далеко. Даже благоухание клумб было едва ощутимо за ароматами многочисленных альф и омег, что спешили по своими делам.
В этом перенаселенном месте горожане копошились, как в муравейнике, лишь бы урвать свое. Ещё пока на улице было темно, успевали появиться первые труженики, спешившие на свои посты. Дальше от центра к периферии становилось спокойно, особенно в спальных районах, где жизнь шла размерено и лениво. На границе жужжащего человеческого улья и полусонной семейной берлоги находился дом девятнадцатилетнего Элиона Купера. Его крохотная квартирка была самым светлым местом в его жизни, причём в прямом смысле. Она была на солнечной стороне.
