нагетсов и газировкой, я продолжил свой путь.
Буквально вбежав в офисное здание, я сразу направился к своему кабинету. Мозг снова был загружен работой и Элом. Сначала его празднование, а потом и сталкер. Черт, мне сейчас хотя бы с одним разобраться.
Я уже было скользнул мимо приемной, как вдруг заметил своего секретаря.
«Точно!», — словно лампочка зажглась в моем сознании. — «Он же тоже омега!».
— Юджин, — остановившись у самой двери, я обратился к нему.
— Что-то случилось, мистер Брайс?
— У одного моего хорошего друга, омеги, в скором времени будет День Рождения. Я хочу попросить тебя помочь мне с этим, — было понятно, что Новак был сильно удивлен. — Это не по работе, так что оплаты не будет. Ты в полном праве отказаться…
Договорить мне не дали.
— Хорошо, мистер Брайс. Буду рад помочь вам.
Что-то по-лисьему хитрое, немного дьявольское блеснуло в его глазах, но тогда я не придал этому значения. Много позже стало понятно — зря.
========== Глава 18. “В преддверии бури”. ==========
Pov Автор.
В крохотной квартирке недалеко от окраины было темно. Свет в комнатах погашен, а шторы плотно задвинуты. Царила тишина. Безмолвие нарушали только едва ощутимое дыхание и почти неслышные шажки кошачьих лап.
Хозяин жилища словно играл с кем-то в прятки. Притаившись за своим диваном, Элион обнял колени руками и прижался к ним головой. Его глаза были плотно зажмурены, запястья периодически подрагивали, а пальцы впивались ногтями в тонкую кожу.
— Невыносимо… — едва произнес он срывающимся голосом, подняв глаза и осмотрев пространство вокруг.
Возле него лежали различные бумажки, изображения и надписи на которых невозможно было различить в полумраке. Уже который день он страдал от чьих-то угроз, и с каждым разом все становится гораздо хуже. Поначалу это были только письма исчирканные всевозможными оскорблениями и детально описанными способами физической расправы. Но потом все стало куда более устрашающим.
Посыпались фотографии, сделанные в тот же день, в который письмо оказывалось в ящике. К ним шли приписки, похожие на: « Лучше смотри по сторонам» и «Ого, а сегодня ты кажешься смелее». После к посланиям были прикреплены личные вещи Купера, достать которые без контакта с самим владельцем было совершенно нереально.
Так начались его дни, сдобренные паранойей, и ночи, лишенные сна. «Доброжелатель» ни раз упоминал, что знает адрес Эла и не прочь заглянуть к нему в гости, а также разглагольствовал на тему того, что на второй этаж не так уж и трудно взобраться.
Во мраке, когда из-за окна слышались лишь редкий гул машин и разговоры нетрезвых соседей, Элион не мог сомкнуть глаз. Он лежал на своем диване, вглядываясь в пустую темноту за тонким стеклом. Ему казалось, что стоит задремать — больше не проснешься, а найдут его только через несколько месяцев (в лучшем случае — недель), когда его разлагающееся тело будет уже наполовину съедено голодным котом.
Так после двух дней без отдыха и потери сознания в собственной кухне, Купер начал пить снотворное. Поначалу это была только одна таблетка, чтобы заснуть, а потом же начинало казаться, что все без толку. Каждую ночь парня обуревали кошмары, сны становились все страшнее и беспокойнее. Он выпивал все больше таблеток, но разум еще сносно работал. Эл прекрасно понимал, выпьет слишком много — смерть. Умирать он сейчас хотел меньше всего.
Его дела с Бернардом наконец-то пошли на лад. Элион полюбил его по-настоящему. Никогда не испытывавший подобное, он был готов отдаться этому чувству целиком, не щадя самого себя. Поэтому не стеснялся цепляться за них когтями и зубами, делать все, чтобы оставаться рядом с возлюбленным.
Омегу совершенно не волновало собственное самочувствие. Он был согласен видеться с Брайсом даже больным, даже полумертвым, поэтому угрозы, записки и звонки, что начались недавно, не стали помехой.
«Костьми лягу, но не расстанусь с ним из-за такого!» — решил для себя Эл.
Но как бы то ни было, страх за собственную жизнь не покидал Элиона ни на одной встрече с альфой. Стоило только мелькнуть какой-то подозрительной тени, как парень вздрагивал и замирал, вглядываясь в толпу, разыскивая незнакомую фигуру. Омега ощущал, как чей-то острый взор прожигает ему спину. Ощущение слежки не пропадало все время, и только в своем доме — или в доме любовника — ему становилось чуть легче. Но потом кошмар повторялся вновь. Казалось, что он заперт в огромном лабиринте из страхов и жалких попыток.
Он боялся многого, даже очень многого. В первую очередь, за свою жизнь. Потом, что Бернард пошлет его и его тараканов куда подальше. На задний план же уходили страхи, с которыми он живет большую часть своей жизни. Что бы не происходило, Элион есть Элион. Все переживания, касаемые его внешности и общества, оставались при нем.
